— Нет уж, дудки!..
— Но извините!..
— И не подумаю!
— Нет, позвольте...
— А я попрошу вас!..
Так стоят они и спорят.
И ведь что хорошо: и человек занят, и место свободно.
«Интересно, что это такое?» — спросил однажды сам себя человек, рассматривая что-то в руке.
«Ты не знаешь, что это такое?» — спросил он другого человека и нетерпеливо дернул его за рукав.
«А?» — спросил он третьего и четвертого.
«Ну что, что это такое?» — возопил человек на весь мир, воздев руку вверх.
«Так и что же такое это?» — хором спросили этого человека все люди. И приготовились жадно слушать.
Но он не знал.
Мораль: если не знаешь, зачем спрашиваешь!
Если человек бежит, расталкивая локтями прохожих, спотыкаясь на ступеньках и не здороваясь, ему кричат вдогонку: «Куда ты?!..»
А он не отвечает и бежит, шлепая по лужам, шумно дыша и устремив вперед невидящий безумный взгляд.
Ему орут: «Куда ты?!..»
А его нужно взять за рукав и тихо, душевно спросить:
«Откуда ты?»
— У тебя нет своего лица. Посмотри на себя: еще вчера ты была в зеленых листьях, сегодня — в желтых, а завтра, глядишь, и вообще выйдешь голышом? У тебя то цветочки, то ягодки! Какая беспринципность! Какая аморфность жизненной позиции! Ты перекрашиваешься, ты подлаживаешься под обстоятельства и пляшешь под чужую дудку! Надо не метаться из крайности в крайность, а в любой ситуации оставаться самим собой!
Все это говорил пень яблоне.
— А ну-ка, подойди ко мне, — сказал один баран другому.
— Я? — спросил второй баран, стараясь затеряться в стаде.
— Ну не я же, — сказал первый баран.
— А ты не забодаешь меня? — спросил второй баран.
— Не бойся. Подходи ближе.
Когда второй баран подошел к первому, первый баран забыл, что обещал второму, а второй баран забыл, кто первый; первый вдруг сделал вид, что он второй баран, а второй — что он — третий, и хотя третий баран знал, что он не второй, он не знал, не второй ли баран — первый.
Кончилось тем, что седьмой баран забодал шестьдесят третьего.
Жизнь — штука сложная.
Однажды утром человек проснулся с ясным дурным предчувствием: сегодня у него должна сгореть квартира.
«Если уж она начнет гореть, то обязательно сгорит», — мелькнуло у него за завтраком.
«Как пить дать, сгорит», — подумал он, запирая квартиру.
«Ей-ей...» — клялся он себе в трамвае.
Весь день на работе он мучился, не находя себе места.
«Уже горит!» — думал он.
Домой он бежал, как на пожар. «Она уже сгорела!» — думал он.
Когда он ворвался в квартиру, та и не думала гореть.
Тогда он поджег ее сам.
Он стоял в окружении соседей и, сердито сопя, смотрел на бушевавшее пламя.
«Я так и знал», — сказал он.
За большим круглым столом в большой прокуренной комнате сидели большие люди. Много людей.
Они спорили.
Спорили хором, парами и поодиночке. Они рождали истину.
Поэтому люди кричали, били себя в грудь и топали ногами. Они рожали истину.
Родилась истина.
Посидела, послушала. Вздохнула и пошла...
А люди все спорили.
У всех было свое «я».
А у него не было.
«Пойду», «найду», «буду», — безлично говорил он.
«А где же твое «я»? — спрашивали его.
Этого у него не было.
Поэтому над ним смеялись. Его жалели. Ему советовали.
И вот, наконец, однажды, совершенно случайно он-таки нашел свое «я». Он сжимал его в руках, плакал от счастья и говорил: «Мое «я»... «Я» мое...»
Он нашел свое «я».
Теперь он ничем не отличался от всех.
Человек стоял.
Он весь был поглощен этим.
Опустив голову, отставив ногу в сторону и скрестив руки на груди, он стоял уже целую вечность. И простоял бы еще столько же.
