у каждого свой удел!
— Твоя правда, — снова согласился Вертодуб, — да только как же тогда быть?
— А вот как. Слушаться нам эту Ягу надобно, не всякий, конечно, совет принимать, но и разбрасываться тоже не след, все с умом надо делать. Коли уж она с нами в поход вызвалась — хорошо, а в пути разберемся, что к чему. Может, сообща что и придумаем, сообразим дорогой, как беду избыть.
Молодцы уже думали согласиться с Витомыслом, но тут раздался такой разъяренный вопль Яги, что стрелок от неожиданности пролил чай себе на штаны.
— Это еще что такое! Сидят у меня в доме, да меня же и обсуждают, охальники! Слушаться али не слушаться! Да ну вас к лешему, балбесы, поступайте как знаете, мое дело сторона!
С этими словами Яга возмущенно стукнула кулаком по двери и отпихнула ногой подбежавшего кота.
— Уймись! — строго сказал Вертодуб. — Кабы кто тебя ругать вздумал или там напраслину возводить — это я бы первый пресек. А мы тут говорим не о том, какая ты дурная, а о том, как бы так сделать, чтобы никому худо не было.
— И как же это, интересно, сделать? — подозрительно сказала Яга, немного остыв.
— Надобно нам к Золотому царству идти, да не просто так, а на десять шагов вперед все продумав. Не ровен час, головы сложим — кто тогда беду отводить будет?
— А меня слушаться будете али своим умом жить хотите? — спросила Яга, успокоившись окончательно.
— И своим тоже, на то он нам и даден, — сказал Вертодуб, — все будем друг друга слушать да смекать, как поступить лучше. Согласна так?
— Согласна, — буркнула Яга, которой гораздо больше хотелось, чтобы богатыри слушались только ее одну. Но спорить с Вертодубом она не стала, потому подошла к столу, выпила залпом чашку чая и хлопнула в ладоши.
— Выступать когда будем? Время не ждет!
— Сейчас и будем, — ответил Витомысл, — собирайся, коли с нами идешь.
— Чего мне собирать, — хихикнула Яга, перекинула на грудь тяжелую косу и резко вскинула вверх руки. Тотчас по ней прошлась ярко-голубая волна, нарядный сарафан из дорогого шелка вдруг стал простеньким, из домотканого ситца. На голове у Яги оказался цветастый платок, за плечами дорожный мешок и длинный меч на перевязи.
— Меч-то тебе зачем, ты же девка? — спросил Вертодуб, изумленный внезапным преображением.
Яга смерила его презрительным взглядом и ничего не сказала. Вместо того она быстрым шагом направилась из горницы, и молодцам ничего не оставалось, как последовать за ней. Последним шел Андрей, на ходу препираясь с котом, который ни на шаг от него не отставал.
— Ты чего за мной ходишь, рожа твоя несусветная? — тихо шипел стрелок. — Чего ты меня никак в покое не оставишь, ирод?
— Я тебя не обижаю, — ныл кот, — иду себе смирно. Другой бы радовался, что у него такой товарищ появился, а ты неблагодарный!
— Да на кой ты мне нужен?!
— Хочешь, сказку расскажу?
— Не надо!
Витомысл, идущий впереди, с наслаждением слушал их разговор и помирал со смеху.
— Слушай, Андрейка, а не выпросить ли тебе кота у Яги насовсем? — сказал он.
— И ты туда же? — взвыл стрелок и, оттолкнув Вертодуба, бросился догонять Ягу.
Вышли во двор. Там стоял заседланный конь, да такой здоровый, какого никто из молодцев никогда не видел.
— Это твой? — спросил Вертодуб, сразу проникнувшись к Яге уважением. — Ничего себе!
— Мой, — горделиво ответила та, — это Светомир, конь зари.
И в самом деле, в алой гриве коня всеми красками играло рассветное солнце, зарево его отражалось в темных глазах Светомира. Копыта коня были покрыты сверкающими рубинами, такими крупными, что за каждый из них можно было купить целый табун могучих иноходцев. Медные стремена отливали зеленью. Стрелок поначалу решил, что это от времени, но когда пригляделся, то с удивлением обнаружил тонкий узор из мелкой изумрудной крошки, вкрапленной в медь. Такая роскошь немного смутила Андрея, он даже начал побаиваться, но потом решил, что раз уж Яга чародейка, то ей простительно такое расточительство.
— А мы на чем поедем? — спросил Витомысл, тоже осматривая Светомира. — Твой-то конь, поди, быстрее ветра несется, где уж нам за ним на своих двоих угнаться!
— На нем! — сказала Яга, указывая рукой. Витомысл обернулся, да так и застыл с открытым ртом.
У самого забора стоял змей, целиком выкрашенный в золотой цвет. Каждая его шея была повязана яркой атласной ленточкой, когти отполированы и покрыты алой краской, а на спине было привязано что-то вроде седла. Одиннадцать голов, как и прежде, были накрепко завязаны, но не кусками старой попоны, а шелковыми платками. На двенадцатую голову была надета шапка с меховой опушкой и красным маком, кокетливо сбоку к ней привязанным. Змей улыбался.
Первым опомнился стрелок и заорал что есть мочи:
— Нет! Что хотите со мной делайте, хоть режьте, только на нем я не поеду!
— Вот еще выдумал! — фыркнула Яга. — А для кого я всю эту красоту наводила?
— Не знаю для кого, только я на нем не поеду. Спасибо, накатался!
— А чего? — удивилась чародейка. — Вполне себе хороший змей. Летает шустро, упасть с него затруднительно, да и сам по себе ничего, симпатичный.
— Ага, симпатичный! Это он тебе кажется симпатичным и добрым, а на самом деле он обжора хуже твоего кота. Ест и ест, все разговоры только об одной еде, ночью и то жрать требует.
— Ну это ерунда, — рассмеялась Яга, — о еде не беспокойся, это я беру на себя.
— Все равно не поеду, — покачал головой стрелок, — и не просите.
— Теперь-то почему? Говорю же, кормить его буду я.
— Болтает много. Говорит и говорит, ничем его не заткнуть. А мне с ним беседовать вовсе и не хочется.
— Ишь ты, какой привередливый! — возмутилась Яга. — Да кто ж тебя просит с ним разговаривать? Не разговаривай. Он, кстати, вовсе к тебе в приятели и не напрашивается, у него свой товарищ есть.
— Кто еще? — дрожащим голосом спросил Андрей, уже догадываясь, о ком идет речь.
— Баян, кто ж еще!
— Нет!!!
— Как это нет, если вовсе даже да. Ты что, думаешь, я моего котика одного дома оставлю? Нет уж, спасибо, мне еще тут жить. А его только оставь — мало того что все сожрет, так еще и напроказит хуже ребенка малого.
— Нет!
— Да ладно тебе, — увещательным голосом сказал Витомысл, — чего ты уперся? Змей, он хоть и прожорлив безо всякой меры, очень даже полезная зверушка — с ним мы всегда свысока глядеть сможем, где что творится. Чародеи-то эти летучие? Еще какие летучие! Ну и мы сами с усами — вон экого чудища оседлали!
Стрелок тихо вздохнул, уже понимая, что от полета на Володимире ему никак не отвертеться.
— Не кисни, браток, — ободрительно похлопал его по плечу Вертодуб, — тебе сказали же — не надобно нам этих зверей пасти, сами себя займут. У тебя братья али сестры были?
— Не было, ты же знаешь, — всхлипнул Андрей.
— А нас в семье четырнадцать душ было, я меньшой. В большой семье, где ребятишек много, мамке с тятей всяко попроще — старшие с малышами возятся, а те уж между собой игры затевают. Так и кот со змеем этим. Приглядывать за ними не надо, пущай сами как могут развлекаются, лишь бы к нам не приставали. Так, что ли?
— Так, — вздохнул стрелок, — ладно, мужики, полетим и вправду на нем. Только я вам вот что скажу: ежели ко мне кто из этих зверей полезет и кушать потребует — тут я уж за себя не отвечаю. Или их порешу,
