смеялся и дарил мне какой-нибудь драгоценный подарок. Сейчас я в простом наряде, но скоро придет мой муж и мне придется надеть тяжелое златотканое платье, сапоги с серебряными подковами, браслеты и обручи, которые оттягивают руки, унизать пальцы перстнями с самоцветными камнями.
— Зачем? — удивился Андрей.
— Муж говорит, — вздохнула Маланьица, — что царица должна быть одета именно так. Он не любит, когда на мне простое платье. И он…
Тут царица всплеснула руками, со страхом глядя на стрелка:
— Мой муж! Он будет очень скоро, а тебе не выйти из дворца! Что же нам делать?
— Что делать, что делать… — Стрелок заметался по залу. — Кусман где?
— В темнице, — изумленно ответствовала царица и указала рукой: — Вон там проход!
— Я туда, — быстро бросил Андрей и метнулся к двери. Та оказалась заперта. — Ключ где?
— Ключ… — Маланьица не сразу поняла, о чем речь. — А, ключ… здесь!
Царица сняла с пояса связку ключей и подбежала к двери. Долго возилась с замком, ни один ключ не подходил. Стрелок не выдержал, взял у нее всю связку и сам подобрал нужный ключ. Дверь, однако, никак не поддавалась, отчаянно скрипели давно не смазанные петли, но наконец стрелку удалось ее открыть, и он быстро юркнул в открывшийся за ней коридор, кивнув на прощанье Маланьице.
Андрей бежал по коридору, не разбирая дороги. В пяти саженях от входа должна была быть лестница, но до нее надо было еще добраться. Коридор петлял, стены сужались, а потолок был так низок, что приходилось сгибаться едва ли не пополам. Андрей путался в паутине, шипел и ругался, падал и поднимался снова. Наконец он оказался у лестницы и, вздохнув с облегчением, бросился вниз по ступенькам. Пробежать надо было порядочно, темница была не в самом дворце, а в подвале, к которому вел только один запутанный ход. По нему сейчас и бежал стрелок. Лестницу он одолел, оставалось пройти еще немного по длинному лазу, за которым и была единственная в царстве темница. О ней, кстати, стоит рассказать особо.
Так уж вышло, что в Золотом царстве отродясь не было ни разбойников, ни воров. То ли климат здесь способствовал к благодушию да чистоте побуждений, то ли народ был чинно-благородный, а только сроду не было слышно ни о татях ночных, ни о грабителях лесных. Случалось, конечно, что судья или иной чиновник лютовал и мздоимствовал, да только долго с ними не возились: выдавали сотню плетей и сажали на прежнее место, наказав впредь не баловать. Удивительное дело, но подобными мерами взяточничество в царстве искоренили подчистую, потому как никому не хотелось быть прилюдно поротыми. Вот и жили в Золотом царстве, бед и горестей не ведая, даже темниц путных не завели, построили одну-единственную клетушку под самим дворцом. Темница, надо сказать, не пустовала: сажали туда по очереди местных выпивох, учинивших совсем уж непотребный дебош на городской площади, — для того только, чтобы убрать нечестивцев подальше с глаз. Хорошо еще, темница и в самом деле была глубоко под землей, и вопли да песни веселых пленников не доносились до царских ушей.
Стрелок, задыхаясь, преодолел последний лаз и оказался перед маленьким зарешеченным окошком. Он остановился, перевел дух и тихонько постучал по прутьям:
— Царь-батюшка!
Долгое время никто не отвечал. Стрелок постучал снова. За окошком послышался сдавленный кашель, потом раздалось шлепанье босых ног.
— Царь-батюшка!
— Андрейка, — ахнули из-за окошка, — неужели ты?
— Я, царь-батюшка! — воскликнул стрелок. — Ну как ты тут, отец наш?
— Эх, — вздохнул Кусман, — спрашиваешь еще! На старости лет в такую оказию попал!
— Это ничего, — успокоил его Андрей, — сейчас я тебя, государь, на свет белый выпущу.
— Хорошо бы, — снова вздохнул бедный узник, — я уж думал, помирать здесь придется.
— Этого я не позволю, — пробормотал стрелок, ища в связке нужный ключ. Наконец, перебрав с десяток, Андрей вставил в замок маленький белый ключик, повернул и открыл дверь.
Темница была крохотной, удивительно даже, как сюда умудрились втиснуть деревянную кровать и два продавленных стула. Царь Кусман стоял у дальней стены, сцепив пальцы в замок и напряженно вглядываясь в пустоту. Стрелку он обрадовался, но не так сильно, как можно было ожидать. Видно было, что царя терзает какая-то мысль.
— Правда ли, что нет от Огня да Маланьицы спасения? — вопросил он, как только вышел из темницы.
— Брешут, — уверенно заявил стрелок. — Мы, поди, тоже не пальцем деланные, и на таких управу найдем.
Он решил не говорить пока царю о том, какой он нашел царицу Маланьицу. Впрочем, Кусман и не спрашивал, поинтересовался только, как же выбраться из дворца.
— Придумаем что-нибудь, — бросил Андрей и, крепко схватив царя за руку, потащил его за собой.
— Куда мы бежим? — задыхаясь, спросил Кусман, еле поспевая за стрелком. — Как нам выбраться отсюда?
— Царица поможет, — на ходу бросил Андрей. — Скорее, государь!
— Какая царица? — изумился тот.
— Маланьица!
Царь даже рот разинул, остановился.
— Так она же супротив нас, разве нет?
— За нас она, за нас, — досадливо проговорил стрелок, — Пойдем, царь-батюшка!
Но Кусман цепко ухватил Андрея за воротник:
— Погоди, милок. Как же так — эта змеина ядовитая за нас решилась вступиться?
— Ничего она не решилась, — помотал головой стрелок, — но и против ничего не имеет. Чем может, поможет. Главное, чтобы ей хуже не было.
— Ничего не понимаю, — всплеснул руками царь, но помчался за Андреем следом.
По лестнице оба поднялись быстро, правда, Кусман пару раз споткнулся. Стрелок, запыхавшись, буквально впихнул царя на верхнюю ступеньку и остановился на минутку перевести дух. Пот заливал глаза, сердце колотилось как бешеное, но долго отдыхать было нельзя. Андрей открыл дверь ключом и высунул голову. К счастью, в тронном зале была одна Маланьица. Она бросилась к стрелку:
— Наконец-то! Мужа еще нет, но и вам нельзя терять времени!
— Нельзя, верно, — кивнул Андрей. — Царь-батюшка! Иди-ка сюда!
Царь боязливо вышел и остановился в нерешительности, щурясь на ярком свету. Маланьица неловко поклонилась и покраснела.
— Здрасте, — пробормотал царь и повернулся к стрелку. — Теперь-то что делать?
— Теперь, государь, сними-ка ты с левой рученьки золотой перстенек и давай-ка его сюда.
— Зачем тебе мой перстень? — удивился Кусман. — Его еще отец мой носил, дед мой… Нет, Андрейка, тебе его я дать не могу.
— Царь-батюшка, — взмолился стрелок, — я ж не для забавы прошу!
— Не-не, — покачал царь головой, — не могу, и все тут. Заветный перстенек-то! Чародейственный!
Андрей разозлился и достал из-за пазухи птицу Белку. Протянул ее Кусману.
— Государь! Видишь ласточку? Ее мне царь Еремир дал, владыка острова Ладень. Велел, как свижусь я с тобой, чтобы ты надел перстенек свой золотой на ее лапку да и пустил на все четыре стороны. Птица уж знает, куда лететь.
— Куда? — удивился царь. — Зачем?
— На Ладень-остров! — вконец рассердился стрелок. — Положено так, и все тут! Без перстенька оного армия царя Еремира не выступит.
— Вот как, — задумчиво протянул царь, — и не подумаешь… На, держи!
И Кусман снял драгоценный перстень с левого мизинца. Андрей уже хотел взять его, но тут царь отдернул руку.
— Погоди-ка! А назад ко мне перстень вернется?
