Ханой агонизировал. Повылезавшие откуда-то из неведомых щелей и нор авантюристы разных мастей устраивали уличные шествия и горланили лозунги во славу Страны восходящего солнца. Но город их не слушал, он был занят другим. Повсюду — в тесных переулках, на тенистых бульварах под пышными кронами платанов, вокруг озера Возвращенного меча, особенно на грязных, узких улицах древней части города — царствовал черный рынок, где, казалось, можно было купить и продать все, что угодно. Воры и грабители орудовали в открытую, среди бела дня. Заменившие французских жандармов японские полицейские с длинными самурайскими мечами нередко прямо на улице избивали то ли грабителей, попавшихся с поличным, то ли случайных безвинных людей…
И вот очистительной грозой пронеслась революция.
Всего лишь за несколько дней страшные следы голода, эпидемий, террора почти исчезли с улиц столицы. Жители города добровольно взялись за установление революционного порядка. Прекратились грабежи, разбой, куда-то подевались даже нищие, толпами просившие на улицах подаяния.
Под покровом темноты Хо Ши Мина и сопровождавших его лиц провели к двухэтажному дому № 48 по улице Хангнганг, где размещалась хорошо законспирированная партийная явка. Это был район знаменитых 36 самых древних улиц Ханоя, замечательно описанных мастерским пером одного из основоположников романтического течения во вьетнамской литературе, Тхать Ламом. Соседям хозяева дома сказали, что к ним приехали погостить родственники из деревни. «Родственники» — в домотканых крестьянских одеждах, с бородами и усами — и в самом деле напоминали деревенских кулао — почтенных стариков. Хотя революция уже победила, обстановка оставалась неспокойной, поэтому принятые меры предосторожности не были излишними.
На следующий день произошло то, чего все давно опасались. В Ханое появились первые подразделения чанкайшистских войск. Стоя на балконе дома, Хо Ши Мин и его товарищи с тревогой смотрели на маршировавших по улицам китайцев. Пресловутая операция «Хуа цзюнь цзинь Юэ» началась. И началась она с благословения англо-американских союзников. Еще накануне Тегеранской конференции, в ноябре 1943 года, Чан Кайши при встрече с Рузвельтом сказал, что, по его мнению, Индокитай «не готов к самоуправлению», и дал понять, что Чунцин мог бы взять на себя миссию «наведения порядка» в этом районе в случае поражения Японии. В ходе Потсдамской конференции англо-американские союзники договорились между собой, что во Вьетнаме японцев будут разоружать к югу от 16-й — параллели англичане, а к северу от нее — чанкайшисты. Франция была отстранена от этой акции, а позиция самого Вьетнама, разумеется, не принималась в расчет.
Однако и бывшие хозяева Индокитая не теряли времени даром. Чанкайшистские войска еще не успели пересечь вьетнамскую границу, а в Ханое, оккупировав самую фешенебельную гостиницу «Метрополь», появилось большое число французских офицеров, прибывших из Китая, Цейлона, Мадагаскара — отовсюду, где их застал приказ до Голля, отданный накануне капитуляции Японии, — любыми путями добираться до Индокитая и готовить базу для реванша и восстановления французских позиций.
Таким образом, обстановка требовала от партии и НКО быстрых и решительных действий. В доме по улице Хангнганг проводится первое в Ханое заседание Постоянного бюро ЦК КПИК. Участники заседания, на котором председательствует Хо Ши Мин, принимают решение как можно скорее обнародовать состав Временного революционного правительства и организовать церемонию его приведения к присяге. В речах многих выступавших подчеркивалось, что это нужно во что бы то ни стало сделать до того, как основные силы чанкайшистов войдут в Ханой. Было решено направить в ревкомы северных провинций указание воспользоваться наводнением и, ссылаясь на отсутствие паромов и лодок, всячески задерживать продвижение основной группировки чанкайшистских войск. Решили также немедленно вызвать в Ханой основную часть подразделений Армии освобождения, так как революционные вооруженные силы в столице состояли лишь из нескольких небольших отрядов самообороны и отдельных групп тонкинских стрелков, перешедших на сторону революции.
Уже утром 26 августа первые две бригады Армии освобождения прибыли в пригород Ханоя Зялам. С оркестром во главе, под звуки революционных маршей войска торжественно прошли через двухкилометровый ярусный красавец мост Лонгбьен, переброшенный через Красную реку. Бойцы шли колоннами по двое, с карабинами наперевес, демонстрируя готовность к бою. Жители Ханоя встретили солдат революции с необычайным энтузиазмом. Тут же, на Театральной площади, в присутствии десятков тысяч ханойцев состоялся красочный военный парад. Теперь Временное революционное правительство располагало прошедшими суровую школу партизанской войны, политически зрелыми и стойкими кадрами, крайне необходимыми для организации и охраны центральных органов революционной власти.
27 августа ханойские газеты опубликовали коммюнике об образовании Временного революционного правительства на базе Национального комитета освобождения в соответствии с решениями Конгресса народных представителей в Танчао. Хо Ши Мин был назначен председателем правительства и министром иностранных дел. В народе же с первого дня после победы революции его стали называть Президентом.
На заседании НКО, обсуждавшем состав правительства, Хо Ши Мин внес предложение объявить народу о проводимой Вьетминем политике широкого национального союза и обратиться к представителям патриотических партий и беспартийных деятелей, не входивших во Вьетминь, с призывом участвовать в новом правительстве. Эта мера, диктовавшаяся необходимостью расширить насколько возможно социально-политическую базу правительства, которое реакционная пресса открыто именовала коммунистическим, получила одобрение в политических кругах. Тут же, на заседании, решили поручить Хо Ши Мину подготовить проект декларации о победе революции и провозглашении Вьетнама демократической республикой.
Почти целые сутки работал Хо Ши Мин над тезисами декларации в маленькой, плохо освещенной комнатке дома на улице Хангнганг. Жильцы дома и соседи спрашивали друг друга, чем занимается здесь этот старик с блестящими глазами, в застиранной рубахе цвета кунау, который то стучит на портативной машинке, то молча курит одну сигарету за другой. И никто из них не догадывался, что присутствует при исторических минутах.
Когда проект декларации был закончен, Хо Ши Мин пригласил членов Постоянного бюро ЦК, чтобы узнать их мнение. На лице его, все еще бледном после перенесенной тяжелой болезни, сияла неизбывная радость. Как потом он сам рассказывал, никогда в своей жизни он не испытывал такого чувства волнения и одновременно душевного подъема, как в эти часы. Ведь ему предстояло объявить своим соотечественникам, да и всему миру, что свершилось наконец то, за что столько лет, теряя лучших своих сынов и дочерей, самоотверженно, не щадя сил, боролся вьетнамский народ.
Подготовленная Хо Ши Мином и одобренная Постоянным бюро ЦК КПИК Декларация независимости выражала волю миллионов вьетнамских граждан и патриотов, воплотила результаты 80 лет борьбы вьетнамского народа за национальное освобождение, итоги Августовской революции, принесшей вьетнамскому народу свободу, независимость и единство родины. «Декларация независимости, — считают вьетнамские историки, — впитала в себя все ценное из произведений Хо Ши Мина, документов партии и различных манифестов национальных героев и видных революционеров. Декларация независимости — это самая славная страница в истории беззаветной, несгибаемой борьбы вьетнамской нации».
В эти торжественные минуты кому-то неожиданно пришла в голову совершенно прозаическая мысль, что Хо Ши Мину не в чем появиться завтра на трибуне перед народом. Начались спешные поиски приличествующего случаю костюма европейского покроя. Наконец по настоянию Хо Ши Мина остановили выбор на легком полотняном костюме полувоенного образца защитного цвета, к какому он привык еще в бытность в Кантоне. С этого дни все 24 года, которые Хо Ши Мин был президентом страны, на праздничных торжествах и на встречах с высокими иностранными гостями, в поездках по ДРВ и в зарубежные страны его почти всегда видели именно в таком скромном одеянии.
2 сентября Ханой оделся в красный цвет — цвет революции. Море флагов, транспарантов, красочных бумажных фонариков, благоухающих цветов затопило его улицы. Повсюду лозунги на вьетнамском и французском языках: «Вьетнам — вьетнамцам!», «Долой французский колониализм!», «Независимость или смерть!», «Поддерживаем Временное правительство!», «Поддерживаем Президента Хо Ши Мина!», «Добро пожаловать, миссия союзников!»
Улицы патрулировались бойцами отрядов самообороны, вооруженными пиками и саблями и даже
