– Что?
– Это касается Карли.
– Твоей дочери…
Кен закрыл глаза, лицо его болезненно исказилось.
– Она любит Нору, – сказал он. – Я хочу, чтобы вы вдвоем позаботились о ней. Вырастите ее. Обещай мне это!
– А как же…
– Пожалуйста… Я прошу тебя!
– Обещаю.
– И никогда не приводи ее ко мне.
– Что?
Он разрыдался. Слезы текли по его лицу и смешивались с моими.
– Обещай мне, черт побери! Никогда не упоминай ей обо мне. Вырасти ее, как свою дочь. И никогда не приводи ее ко мне в тюрьму. Обещай, Уилл! Обещай, а то я выстрелю!
– Сначала отдай пистолет.
Он неловко сунул пистолет мне в руку. А потом поцеловал меня – крепко-крепко. Я обнял его, моего брата, убийцу, и крепко прижал к себе. Он плакал, как ребенок, на моей груди.
Вдали послышался звук полицейских сирен. Я попытался оттолкнуть его.
– Беги! – прошептал я. – Пожалуйста, беги!
Кен не двинулся с места. Я так и не знаю почему. Может, он уже достаточно набегался за свою жизнь. А может, ему было просто хорошо. Он держался за меня до тех пор, пока полицейские не пришли и не оттащили его.
Глава 58
Мы вышли из машины Креста и втроем направились к зданию аэропорта. Нора шла впереди: ей не терпелось снова увидеть Карли. Я тоже с нетерпением ждал этой встречи, но очень волновался и даже немного побаивался.
– Мы поговорили с Вандой, – сказал Крест.
Я молча посмотрел на него.
– Теперь она все знает.
– И что?
Он остановился и пожал плечами:
– Похоже, что мы с тобой оба станем отцами раньше, чем предполагали.
Я обнял его, страшно радуясь за них с Вандой. Относительно своих перспектив я не был так уверен. Мне предстояло воспитывать двенадцатилетнюю девочку, которую я ни разу не видел. Я готов был сделать для нее все, но, что бы ни говорил Крест, настоящим отцом стать не мог. Мне со многим пришлось примириться. Даже с тем, что Кен, скорее всего, проведет остаток жизни в тюрьме. И все же его отказ встречаться с дочерью вызывал недоумение. Хотя, может быть, он считал, что действует в интересах девочки, что ей будет гораздо лучше без него… Спросить об этом самого Кена я, увы, не мог – со мной он видеться тоже отказался. Это было уж совсем непонятно. Однако его слова, сказанные шепотом: «с тобой я поступил хуже, чем с кем бы то ни было», до сих пор звучали у меня в ушах, вызывая горечь и боль.
Мы с Норой вошли в здание. Крест остался ждать на улице. Мы прошли через детекторы и поспешили по коридору для встречающих, хотя самолет должен был приземлиться лишь через пятнадцать минут.
Мелисса на время поселилась у нас, решив ухаживать за отцом, пока он не поправится. Ивонн Стерно получила наконец вожделенное право на эксклюзивный репортаж. Не знаю, насколько он будет способствовать ее карьере. С Эдной Роджерс мы пока не общались, но я собирался в ближайшем будущем позвонить ей.
Кэти никто не трогал, дело со стрельбой замяли. Я не раз думал о том, как сильно она хотела покончить, наконец, с прошлым и обрести мир. Возможно, события той ночи помогут ей в этом.
Заместитель директора ФБР Джозеф Пистилло объявил, что в конце года уходит в отставку. Теперь я хорошо понимал, почему он так старался, чтобы я не вовлекал в эту историю Кэти, – не только из-за ее здоровья, но и из-за того, что она видела. Непонятно, правда, на самом ли деле он сомневался в показаниях шестилетней девочки, или горе сестры и жажда мести заставили Пистилло исказить слова Кэти в своих целях. Я точно знаю только то, что ФБР одиннадцать лет скрывало показания Кэти под предлогом заботы о ее безопасности.
Меня, разумеется, потрясла страшная правда о моем брате. Но, как бы странно это ни звучало, я рад, что узнал ее. В конце концов, правда, даже самая уродливая, лучше прекрасной лжи. Мой мир стал темнее, но зато теперь твердо держится на своей оси.
Нора наклонилась ко мне. На пальце у нее было то самое кольцо с бриллиантом.
– Как ты?
– Боюсь.
– Я люблю тебя, – улыбнулась она. – И Карли тоже полюбит.
Мы сидели, взявшись за руки, и смотрели на табло. Внезапно оно замигало. Дежурный взял микрофон и объявил, что рейс номер 672 совершил посадку. Это был самолет Карли. Я повернулся к Норе. Она снова улыбнулась и сжала мою руку. Я обвел взглядом пассажиров, ожидавших посадки, и стал от нечего делать разглядывать их лица. Разные, но все же чем-то неуловимо похожие. Все, кроме одного… Боже мой!
Призрак!
– Что с тобой? – забеспокоилась Нора.
– Ничего.
Призрак поманил меня пальцем. Я поднялся, как загипнотизированный.
– Куда ты?
– Я сейчас.
– Но она сейчас придет.
– Только в туалет и назад.
Я нежно поцеловал Нору в щеку. Она выглядела встревоженной. Бросила взгляд на пассажиров, но Призрак уже исчез из виду. Надо идти: заставлять его ждать опасно. Все равно он нас найдет, и тогда будет хуже.
Мне придется встретиться с ним лицом к лицу.
Я медленно пошел в том направлении, где он только что стоял. Ноги онемели от страха, но я продолжал идти. Асселта заговорил, когда я миновал ряд сломанных таксофонов.
– Уилл…
Я обернулся и остановился. Он показал на сиденье рядом с собой. Я послушно сел. Мы смотрели в окно, избегая встречаться взглядом. Солнце жарило вовсю.
– Я приехал не из-за твоего брата, – сказал Призрак. – Я здесь из-за Карли.
Его слова повергли меня в ужас. Я стиснул зубы.
– Ты ее не получишь.
Призрак улыбнулся:
– Ты меня не понял.
– Тогда объясни.
Он придвинулся поближе.
– Ты делишь людей по линейке, Уилл. Хорошие у тебя по одну сторону, плохие – по другую. Но ведь так не бывает. Жизнь не проста. Любовь, например, часто ведет к ненависти. Я думаю, все дело у нас именно в ней. В примитивной любви.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– О твоем отце. Он слишком любил Кена. Я ищу корень всех бед, Уилл. И нахожу его в любви твоего
