привлекательный, но доступный. Конечно, тут заложено определенное противоречие, но это неважно. А у тебя все это есть. Косметические компании тоже тобой заинтересуются. Ты смогла бы заключить немало сделок с местными деятелями, но я с самого начала возражаю. Нам следует придерживаться национального рынка. Нет смысла гоняться за каждым центом. Хотя ты тут сама решай. Я могу тебя им представить. Окончательное решение за тобой.
– Допустим, – заметила Бренда. – Теперь расскажи мне про второе направление.
– Оно касается того, что ты делаешь со своими деньгами, после того как ты их заработаешь. Слышала про компанию «Ценные бумаги Лок-Хорн»?
– Конечно.
– Все мои клиенты должны заключить долгосрочный финансовый договор с ее руководителем, Уиндзором Хорном Локвудом Третьим.
– Ничего себе имечко!
– Подожди, ты еще с ним познакомишься. Но пока наведи справки. Уин считается одним из лучших финансовых советников в стране. Я настаиваю, чтобы каждый мой клиент раз в квартал общался с ним, причем не по факсу или телефону, а лично и просматривал свои портфели. Слишком многих спортсменов обманывали. Здесь такое невозможно, и не потому, что за деньгами следит Уин или я, а потому, что это делает сам клиент.
– Впечатляет. А третье?
– Эсперанца Диаз. Она – моя правая рука и занимается всем остальным. Как уже упоминал, я небольшой специалист по лизанию задниц. И это правда. Но в этом деле мне приходится заниматься всем, чем только можно, – я и агент по путешествиям, и брачный советник, и шофер лимузина, и много еще чего.
– А эта Эсперанца тебе помогает?
– Без нее я как без рук.
– Похоже, сваливаешь ты на нее самое дерьмо.
– Между прочим, Эсперанца закончила юридический колледж. – Он не хотел оправдываться, но слова Бренды попали в точку. – С каждым днем я поручаю ей все более ответственные дела.
– Хорошо, тогда еще один вопрос.
– Валяй, – согласился Майрон.
– Почему ты не рассказываешь мне о поездке к Мейбел?
Майрон долго молчал.
– Это касается моей матери, я угадала?
– Не совсем. Просто… – Он сделал паузу, потом продолжил: – Ты уверена, что хочешь ее найти, Бренда?
Она сложила руки на груди и медленно покачала головой.
– Слушай, кончай.
– Что?
– Я знаю, ты считаешь, что охранять меня очень мило и благородно. Ерунда. Это раздражает и оскорбляет. Поэтому кончай. Немедленно. Если бы твоя мать сбежала, когда тебе было пять лет, ты бы хотел знать, что же в самом деле произошло?
– Хорошо. Больше не повторится, – помолчав, произнес Майрон.
– Прекрасно. Так что сказала Мейбел?
Он пересказал ей разговор с ее тетей. Бренда сидела, не шевелясь. Она прореагировала, только услышав про звонки матери Мейбел и, возможно, отцу.
– Они никогда мне ничего не говорили, – призналась девушка. – Я подозревала, но… – Она взглянула на Майрона. – Похоже, ты не единственный, кто считает, что мне не выдержать правды.
Они продолжали ехать молча. Перед поворотом на Нортфилд-авеню Майрон заметил сзади серую «хонду аккорд». Или похожую модель.
Майрону показалось, что за ним следят. Он замедлил ход и запомнил номерной знак: «Нью-Джерси, 890UB3». Когда Майрон ставил свою машину на стоянку у больницы, «хонда» проехала мимо.
Больница показалась ему больше по сравнению с детскими воспоминаниями. Несколько раз, когда случались растяжения, Майрону накладывали здесь повязки и делали рентген. Когда Майрону было двенадцать, он пролежал здесь десять дней с лихорадкой.
– Дай я поговорю с этим парнем один на один, – попросил Майрон.
– Почему?
– Ты же дочь. Со мной он будет держаться свободнее.
– Ладно. У меня на четвертом этаже есть несколько пациентов, которых я веду. Встретимся внизу в холле.
Калвина Кэмпбелла Майрон нашел в офисе охраны. Он сидел перед целым рядом мониторов. Картинки были черно-белые, и насколько Майрон мог судить, совершенно неинтересные. Задрав ноги на стол, Кэмпбелл поглощал бутерброд, напоминающий подводную лодку и длиной почти с бейсбольную биту.
Майрон спросил его о Хорасе Слотере.
– Он не вышел на работу три дня подряд, – сообщил Кэмпбелл. – Даже не позвонил. Поэтому я его
