Все опустились на гладкую кожу. Артур Брэдфорд предложил кофе. Никто не возражал. Дверь открыла латиноамериканка.
– Cafe, por favor,[16] – обратился к ней Артур. (Еще один лингвист.)
Уин и Майрон сидели на диване. Братья – в креслах напротив. Кофе вкатили на сооружении, которое вполне можно было бы использовать в качестве кушетки во время дворцового бала. Служанка разлила напиток, добавив молоко и сахар. Тогда сам кандидат в губернаторы Артур Брэдфорд взял дело в свои руки и передал гостям чашки. Свойский парень. Из народа.
Все уселись поудобнее. Служанка испарилась. Майрон поднес чашку к губам. Его благоприобретенное пристрастие к кофе создавало для него одну проблему – он пил только кофе «для гурманов» в барах. Напиток, который вполне мог разъесть бетон на дорожке к гаражу. Все домашние варева он не признавал, хотя был неспособен отличить хорошо просушенные зерна от только что снятых с дерева. Но когда Майрон отпил глоток из чашки китайского фарфора, он понял: богатые знают, что делают. Напиток был настоящей амброзией.
Артур поставил свою на столик. Наклонился вперед, облокотившись на колени, и сжал ладони.
– Прежде всего, позвольте мне сказать вам, как я счастлив видеть вас здесь. Ваша поддержка для меня много значит.
Брэдфорд повернулся к Уину. Тот сидел с непроницаемым лицом.
– Насколько мне известно, компания «Лок-Хорн» собирается расширить свой офис на Флорэм-парк и открыть новый в Бергене, – продолжил Брэдфорд. – Если я могу чем помочь, Уиндзор, дай мне только знать.
Уин равнодушно кивнул.
– И если есть какие-то государственные облигации, гарантом которых хотела бы выступить твоя компания, я в твоем распоряжении.
Артур Брэдфорд уже сидел на задних лапках, как будто ждал, что его почешут за ухом. Уин вознаградил его усилия еще одним равнодушным кивком. Хороший песик. Быстро сориентировался насчет взятки. Брэдфорд прокашлялся и повернулся к Майрону.
– Если я верно понимаю, Майрон, у вас компания, представляющая спортсменов.
Майрон попытался повторить кивок Уина, но перестарался. Вышло не так тонко. Наверное, это умение заложено в генах.
– Если я могу чем-то вам поспособствовать, не стесняйтесь, обращайтесь ко мне.
– Не мог бы я поспать в комнате Линкольна? – спросил Майрон.
Братья на мгновение замерли, переглянулись, потом громко расхохотались. Натуральности в этом хохоте было столько же, сколько в шевелюре телеевангелиста. Уин взглянул на Майрона: мол, дуй дальше.
– По сути дела, мистер Брэдфорд…
Тот, продолжая смеяться, протянул в его сторону руку величиной с небольшую подушку и попросил:
– Пожалуйста, Майрон, зовите меня Артуром.
– Ладно, пусть будет так. Кое-что вы могли бы для нас сделать.
Смех Артура и Чанса постепенно перешел в хихиканье и смолк, как песня, транслируемая по радио. Лица стали жестче. Игра началась. Оба наклонились поближе, давая понять, что в распоряжении Майрона четыре самых сочувствующих уха из когда-либо существовавших.
– Вы помните женщину, которую звали Анита Слотер? – спросил Майрон.
Они умели держать себя в руках, политики чистых кровей, и все же их тела непроизвольно вздрогнули, как будто на них наставили пистолет. Братья быстро оправились, сделали вид, что пытаются припомнить, но сомнений не оставалось. Майрон попал в чувствительное место.
– Что-то не припоминаю, – произнес Артур, так сморщив лицо, как будто собрался рожать. – А ты, Чанс?
– Имя вроде знакомое, – сказал Чанс, – но… – Он покачал головой.
Вроде знакомое. Ох уж этот язык политиков.
– Анита Слотер работала в этом доме, – сообщил Майрон. – Двадцать лет назад. Она была горничной или служанкой.
Снова глубокая задумчивость. Будь здесь Роден, он бы не удержался, изваял этих двух парней в бронзе. Чанс не сводил глаз с брата, ожидая своей реплики. Артур Брэдфорд оставался в этой позе еще несколько секунд, прежде чем щелкнуть пальцами.
– Ну конечно, – воскликнул он, – Анита. Чанс, ты помнишь Аниту?
Теперь оба сияли, как якоря после недельной чистки.
– Как долго она здесь работала? – спросил Майрон.
– О, не знаю, – ответил Артур. – Вероятно, год или два. Честно, не помню. Мы ведь с Чансом прислугой не занимались. Это была мамина епархия.
Он уже пытается отмазаться. Интересно.
– Вы не помните, почему она ушла?
На лице Артура Брэдфорда все еще оставалась замершая улыбка, но с глазами что-то случилось. Зрачки расширились, и на секунду показалось, что он не может сфокусироваться. Артур повернулся к Чансу. Оба теперь были в растерянности, не зная, что делать с этой прямой атакой. Отвечать не хотелось, но и терять
