Все они узнали Майрона и тепло с ним поздоровались. Детектив Уикнер молчал, не отрывая глаз от поля, демонстративно погрузившись в игру, хотя в этот момент как раз был перерыв между подачами.
Майрон коснулся плеча Уикнера.
– Привет, детектив.
Уикнер медленно повернулся. Его серые глаза всегда были пронзительными, но сегодня они еще вдобавок сильно покраснели. Возможно, конъюнктивит. Или аллергия. Или выпивка. На выбор. Лицо настолько загорело, что напоминала сыромятную кожу. На нем была желтая рубашка с воротником и молнией спереди. Сквозь расстегнутую молнию виднелась толстая золотая цепь. Возможно, недавно приобретенная, чтобы скрасить отставку. Но, похоже, не сработало.
Уикнер изобразил улыбку.
– Ты уже достаточно взрослый, Майрон, чтобы звать меня Эли.
Майрон решил попробовать.
– Как жизнь, Эли?
– Ничего себе, Майрон. Мне нравится на пенсии. Много рыбачу. А как ты? Видел, что пытался вернуться. Жаль, не получилось.
– Спасибо, – ответил Майрон.
– Ты все еще живешь с родителями?
– Нет, я теперь живу в городе.
– И что привело тебя сюда? Навестил семью?
Майрон покачал головой.
– Я хотел потолковать с вами.
Они отошли от остальных на несколько шагов. Никто не пошел следом, было ясно, что сопровождения им не требовалось.
– О чем? – спросил Уикнер.
– Об одном старом деле.
– Полицейском?
Майрон спокойно посмотрел на него.
– Да.
– И каком же именно?
– Смерть Элизабет Брэдфорд.
К чести Уикнера следует сказать, он не стал изображать удивление. Он снял бейсболку и разгладил ее. Потом снова надел.
– Что тебя интересует?
– О взятке, – сказал Майрон. – Брэдфорды вам сразу хорошо заплатили или установили какой-то постоянный доход с процентами и прочим?
Уикнер достойно выдержал удар. Только угол рта задергался, будто он сдерживает слезы.
– Мне не слишком нравится твой тон, сынок.
– Жаль. – Майрон понимал, что его единственный шанс – прямое нападение. Ходить вокруг да около или задавать наводящие вопросы – пустое дело. – У вас на выбор два варианта, Эли. Первый. Вы говорите мне, что на самом деле случилось с Элизабет Брэдфорд, а я постараюсь нигде не упоминать вашего имени. Второй вариант. Я иду в газеты и поднимаю шум насчет того, что полиция покрыла преступление, и ваша репутация полетит к чертям собачьим. – Майрон жестом показал на поле. – И если сможете показаться в общественном сортире, считайте, что вам крупно повезло.
Уикнер отвернулся. Майрон видел, как от тяжелого дыхания поднимаются и опускаются его плечи.
– Понятия не имею, о чем ты болтаешь.
Майрон немного поколебался. Потом мягко спросил:
– Что с вами произошло, Эли?
– Что?
– Когда-то вы были моим кумиром, – сказал Майрон. – Мне было небезразлично, что вы обо мне думали.
Он попал в больное место. Плечи Уикнера дрогнули. Но он не поднимал лица. Майрон ждал. Наконец Уикнер повернулся к нему. Кожа на лице казалась еще суше, более тонкой. Он пытался что-то сказать. Майрон ждал.
Тяжелая рука легла сзади на плечо Майрона и сжала его.
– Какие-нибудь проблемы?
Майрон круто повернулся. Рука принадлежала старшему детективу, громиле Рою Померанцу, который был когда-то партнером Уикнера. На нем была белая футболка и белые шорты. Он все еще сохранял приличную форму, хотя абсолютно облысел. Голова блестела, будто смазанная воском.
– Уберите руку с моего плеча, – произнес Майрон.
