жирными, вожди и шаманы проследили за этим, не позволив ни одному племени, ни одной семье сменить привычный полукочевой образ жизни на городские удобства. Мелкие разногласия, существовавшие между младшими и старшими вождями, поддерживали их боевой задор, ни один не желал сдаваться.
Проезжая вдоль рядов, Бернак ощутил на себе недобрые, безрадостные взгляды, оценивающие его. Он вспомнил, что брат Трэлор упоминал о некоторых вождях, которые не захотели присутствовать на Кровавом Сидении в этом году.
«Я тоже оценю вас, друзья. А ближайшие сражения покажут, кто из вас достоин выжить».
Толпа воинов отступала назад по мере продвижения двух всадников, навстречу которым выдвинулась небольшая группка могонцев. Это были самые старшие вожди, они были высокими и походили на медведей. На всех были режущие взгляд наряды из мехов и частей блестящих доспехов, у одного это мог быть нагрудник, у другого — плечевые накладки, у третьего — кожаный плащ с высоким воротником. Тут же присутствовали и расписные щиты и мечи, военные трофеи, грубо переделанные, и древние штандарты племен, на которых гремели высушенные черепа врагов. Все старейшины были седы, они наверняка прибыли еще с отцом Ясгура, великим Хегруном, когда он вел свои несметные полчища на Катримантинскую Империю.
Ясгур. Бернак едва не засмеялся, когда ему вспомнился первый шаг плана Повелителей. Потом он помрачнел, когда подумал, что должно произойти после встречи с потомком Хегруна, предателем.
Две стороны, прибывшая и встречающая, остановились друг против друга, один их вождей, высокий плотный человек с длинными усами и раздвоенной бородой (и то и другое было седым с отдельными выкрашенными в синий цвет прядями), выступил вперед, одновременно вонзая в землю двуручный меч. Бернак знал, что традиция требует, чтобы он спешился и воткнул свой меч рядом с мечом вождя. Но вместо этого он заставил коня двинуться на два шага вперед, наклонился в седле и выдернул огромный меч под неодобрительные возгласы собравшихся. Потом он поднял клинок над головой, глядя на расположенные в середине площадки тенты.
Яростные крики постепенно стихли, послышались негромкие смешки, люди закивали головами. Бернак ослабил хватку и, взяв меч за верхнюю часть клинка, протянул его хозяину, который следил за происходящим с мрачным выражением лица. Тот беззубо заулыбался, сунул меч в ножны и кинул его слуге.
— Приветствую тебя, лорд Повелитель Теней. Я Велгарак из клана Черной Луны, — произнес вождь. — Твоя кровь горяча, а кости подобны железу.
— И армия твоя должна быть велика, чтобы бросить вызов Черному Жрецу, — подхватил другой вождь, толстый человек в рогатом шлеме поверх шевелюры, заплетенной в косы с вплетенными в них драгоценными камнями и кусочками золота. Он растянул рот в усмешке. — И если я не ошибаюсь, она к тому же невидима!
Вокруг засмеялись, но Бернак продолжал спокойно сидеть в седле, едва заметно улыбаясь:
— Зачем мне бросать вызов тому, кого я считаю братом?
Смех и улыбки увяли.
— Прости моего брата Гордага, — сказал Велгарак, бросая угрюмый взгляд на толстого вождя. — К счастью для клана Красной Лапы, он так же быстро разит мечом, как и языком.
Гордаг помотал головой, камни в косах застучали друг о друга.
— Если я говорю что-то, то только для пользы клана, — заявил Гордаг Велгараку. — И конечно, для нашей пользы, брат. Мы должны знать, что эти Слуги и Повелители Теней хотят от нас и почему они настаивали на присутствии всех вождей, даже самых младших, на Сидении.
Взгляды всех вождей обратились на Бернака, но он лишь рассматривал выстроенное перед ним войско.
— Я не вижу ни щитов, ни знамен Огненного Копья, — объявил он.
Велгарак сплюнул в пыль. Когда-то Хегрун, как и Ясгур сейчас, был вождем клана Огненного Копья.
— Мальчишка не прибыл, — ответил вождь. — И даже не сообщил, собирается ли он вообще быть здесь.
— Будь он моим сыном, — прорычал Гордаг, — я бы содрал с него шкуру! Если бы я был…
— Придержи язык! — Велгарак смущенно посмотрел на Бернака. — Наша преданность Слугам и Повелителям неизменна. Мы сделаем все, о чем нас попросят.
Бернак кивнул:
— Я знаю. После смерти Хегруна уже не было Верховного Вождя, я прав? Но вы ведь тоже вожди, вы все знаете о ваших воинах, да? — Он указал на одного старца со впалыми щеками, с плеч которого спадала шкура черного медведя, а череп животного был натянут поверх его собственной лысины. — Сколько у тебя пеших и сколько конных?
Вождь оскорбленно засопел, но тут же вспомнил, кто к нему обращается:
— Пеших? Да нисколько. Все Двойные Ножи сражаются верхом, нас больше семи сотен.
Бернак посмотрел на Гордага, который выдержал взгляд и долго пялился на него в ответ, прежде чем заговорить:
— Как и у Шестрола, у меня нет пеших. Все мои воины на конях, их четыре сотни и еще семь десятков. Но в деле были не многие.
Следующим был Велгарак.
— Шестьсот сорок всадников, — ответил он, задумчиво поглаживая свою раздвоенную бороду. — И еще тридцать, составляющих мою собственную гвардию.
— Любопытно! — хмыкнул Бернак.
— Что именно, мой господин? — спросил Велгарак.
— Только то, что за шестнадцать лет вы ничему не научились у тех, кого завоевали, тогда как они присматривались к вам и учились у вас.
— Вы имеете в виду тот бунт, что устроил этот червь Гандерлек?! — презрительно фыркнул Гордаг. — Трэлор и Гразаан полностью разбили его под Ротазом.
— Да, после недельной осады, — подтвердил Велгарак. — После того, как Слуги напустили в город полчища пожирателей и ночных охотников. — Он вздрогнул.
— Нет, я не об этом. — Бернак пристально глядел на Гордага, который ежился под его взглядом. — Гандерлек создал прекрасно вооруженную и обмундированную армию пехотинцев, но, вместо того чтобы использовать старый имперский прием общего наступления, он скопировал могонскую манеру наступать небольшими группками, способными быстро перемещаться и сражаться только за себя или как часть большого формирования.
Бернак выпрямился в седле, пораженный внезапным подозрением. Казалось, его знания пришли из воздуха, хотя в глубине души он ощущал, что это не так. Он обсуждал выступление Гандерлека с Гразааном, но они не касались таких подробностей. Может ли быть так, что он пользуется общими знаниями всех Повелителей? Если он сосредоточится, то увидит обрывки сцен из осады Ротаза: горящие здания, серые столбы дыма… это же все — воспоминания Гразаана и, возможно, Трэлора.
Могонские вожди пристально глядели на него, хмуря брови.
— Лорд Повелитель Теней, — произнес Обакс. — Едет человек.
Действительно, приближался одетый в красное всадник, он вез знамя с изображением зеленого пламени, прижимая его древко к правому боку. Бернак улыбнулся. Отец Пламени наконец-то придумал, как изобразить свое присутствие.
— Великий лорд Повелитель…
Он развернулся к Гордагу, рассматривающему его со страхом и надеждой. Тот кивнул, чтобы вождь продолжал.
— Повелитель, говорят, что вы… и ваши братья… сыновья Повелителя Сумерек…
— И ты хочешь знать, правда ли это? — Бернак захохотал. — Какая наглость! Разве ты не понимаешь, что я могу прикончить тебя на месте, сжечь твое сердце прямо в груди, разделить тебя пополам и бросить эти еще живые половинки в поток? — Он говорил негромким, спокойным и убийственно холодным голосом, от которого Гордаг попятился. — Не сейчас. Я уверен, что ты научишься вести себя правильно с нами, с нами, его сыновьями…
Бернак улыбнулся их смущению, потом перевел взгляд на Велгарака:
