тем, что армия понесла столь крупные потери, не будучи в состоянии нанести сколько-нибудь чувствительный урон врагу.
Решив воспользоваться тем обстоятельством, что парфяне, как ранее и их предшественники персы, расположились на ночь лагерем в некотором отдалении от них, римляне в наступившей темноте, соблюдая максимальную тишину, построились и, бросив на произвол судьбы многих из своих раненых, добрались до близлежащего города Карры, где и обрели относительную безопасность. Около 4000 римских воинов были убиты в брошенном лагере, а четыре когорты, сбившиеся в темноте с дороги, на следующее утро были окружены парфянами и полностью уничтожены. Двадцати выжившим римлянам, которым удалось мечами проложить себе путь сквозь строй многочисленных врагов, было позволено уйти в Карры в качестве награды за их отвагу в битве.
Римляне покинули Карры и предприняли ночной марш, решив отступить в горы. Но проводники из местных жителей обманули их, и к рассвету войско оказалось вдали от гор и вожделенного укрытия. Римская пехота снова выстроилась на незначительной возвышенности для последнего боя. Сурена, на которого произвела впечатление упрямая отвага римских легионов, решил прибегнуть к хитрости. Под предлогом обсуждения перемирия он добился того, чтобы командиры римлян спустились с возвышенности, и убил их. После этого большинство римских солдат сложили оружие, а из тех, кто разбежался поодиночке или малыми группами, чтобы избегнуть плена, большая часть была настигнута и убита. Кассию, ушедшему из Карр другим путем с 500 всадниками, удалось добраться до Сирии. Плутарх оценивает потери римлян в 20 000 убитых и 10 000 пленных. Войско, которым командовал Сурена, по его же словам, насчитывало от 40 000 до 50 000 человек.
Эта военная катастрофа имела для обеих стран далекоидущие последствия. Парфия была признана в качестве великой державы, и, хотя между двумя империями в следующие столетия и случались многочисленные конфликты, границы двух государств оставались неизменными. Римляне, некогда подчинившие себе Армению, Ассирию и всю долину Евфрата вплоть до Персидского залива, не делали больше попыток повторить подвиги Александра Македонского и распространить свою власть до Инда. В свою очередь, парфяне, вполне способные защитить себя в своих родных пустынях, не обладали достаточной организацией для ведения крупной завоевательной кампании. Конные лучники были грозными противниками для армии, состоящей в основном из латной пехоты, только тогда, когда имели достаточное пространство для маневра, но их действия были в значительной степени ограничены особенностями местности. В стране, малопригодной для действий конницы, парфянские армии сразу теряли значительную часть своей эффективности, к тому же у них отсутствовала организация, которая могла бы побудить их скомбинировать конных лучников с другими родами войск. С другой стороны, нет никаких сомнений в том, что, будь римляне всерьез обеспокоены покорением Востока, они бы соответствующим образом реорганизовали свои армии, включив в их состав более крупные подразделения конницы, и увеличили бы долю пеших стрелков, снабдив их защитным снаряжением и оружием, имеющим большую мощность стрельбы. В этом случае они, вероятно, вполне оказались бы в состоянии завоевать всю Парфию. Но восточные области составляли лишь часть военных интересов Римской империи, и правители римского мира довольствовались тем, чтобы границы двух империй сохраняли стабильность.
Цезарю приходилось сражаться со значительно разнящимися по своей военной мощи противниками. Галлы и германцы были прекрасными воинами – людьми большой физической силы, проводившими всю свою жизнь в охоте, сражениях и поэтому превосходно владевшими оружием. Их идеалом был бесстрашный воин, а воинская слава и честь солдата составляли смысл их жизни. Из этих двух народностей германцы были более опасными соперниками благодаря своим физическим качествам, хотя и менее дисциплинированными. Несколько снижало их мощь слабое единство между их многочисленными племенами, не в пример более спаянным галлам.
Недостаток дисциплины мог бы быть уравновешен превосходством в вооружении, как это имело место в случае с парфянами, но галло-германцы таким преимуществом не обладали. Хотя их дротики были легче и поэтому могли быть пущены на большее расстояние, они не имели такой пробивной силы, как пилумы легионеров. В сражениях они использовали длинные обоюдоострые мечи, пригодные больше для рубящих, чем для колющих ударов, которые хотя и были длиннее, но тем не менее не могли соперничать с короткими римскими мечами. Галлы и германцы, или, по крайней мере, некоторые из них, носили бронзовые или железные нагрудники или кожаные безрукавки или куртки с короткими рукавами с нашитой на них чешуйчатой броней, напоминающей броню норманнов. Носили они и кольчуги, хотя, как можно предположить, довольно редко, по всей вероятности, имели их только крупные вожди. Шлемы делались из железа или бронзы и довольно часто были украшены рогами или коническими остриями из металла, а также плюмажами из конского волоса или перьев – чтобы обладатель такого шлема казался противнику выше и яростнее. В ходу также были кожаные шлемы и доспехи, наиболее же бедные обходились вообще без всяких доспехов.
Галлы обычно сражались строем фаланги, хотя не следует думать, что этот их строй имел хотя бы отдаленное сравнение с правильностью греческой фаланги. Воины стояли близко друг к другу, и щиты (обычно высокие и узкие) передовой шеренги являлись почти непроницаемой стеной для неприятеля. В задних шеренгах воины поднимали свои щиты выше голов. В столь плотно стоящих рядах без всякого порядка находящиеся позади воины не имели никакой возможности поменяться местами с воинами первых рядов, что можно было сделать в более свободном римском строю. Толпа воинов, что были позади, могла только давить на передних, морально и физически, но сделать что-то большее была просто не в состоянии.
Конница галлов ценилась весьма высоко, хотя германская оценивалась еще выше. Владеть лошадьми и ездить на них у галлов считалось признаком богатства и положения в обществе. Их часто использовали в качестве вспомогательных войск и римляне, и Ганнибал. Цезарь имел в своей армии 4000 галльских конников, хотя он не всегда им полностью доверял. Об этом говорит следующий факт: когда он отправился на переговоры с Ариовистом (а было согласовано, что с ним будут следовать не более 500 всадников), он выбрал себе сопровождающих из числа воинов X легиона и посадил их на коней своих галльских союзников.
Римские вспомогательные войска. Галльский конник, лучник-азиат, пращник с Балеарских островов
Галльские конники были вооружены дротиками и длинными обоюдоострыми мечами, в качестве защитного вооружения они обычно использовали некую разновидность кирасы из железных пластин, чешуйчатый доспех или кольчугу. На головах у них имелись круглые шлемы, а на руке – небольшой круглый щит. Подобно своим соплеменникам-пехотинцам, они не отличались особой дисциплинированностью и по этой причине выказывали незначительное тактическое умение. В основном они полагались на силу удара всей массой конницы, что прекрасно отвечало их пониманию рыцарства. Их вождь Верцингеторикс, однако, нашел прекрасное применение своим конникам, наносившим римлянам беспокоящие удары и перерезавшим их пути снабжения. Этот талантливый военачальник обладал истинным пониманием стратегического использования этого рода войск, а также их тактического применения.
Конница германцев была вооружена короткими копьями. Подобно большинству оружия такого рода, они порой использовались как пики, а порой как дротики. По сравнению с галлами германские всадники носили меньше защитного вооружения (это относилось также и к их пешим воинам), многие же не имели на себе ничего, кроме звериных шкур и плетенных из лозняка щитов. Их лошади не отличались статью (мелкие уродливые создания – так назвал их Цезарь), к тому же их хозяева, похоже, не проявляли никакого интереса к тому, чтобы закупить породистых лошадей и улучшить породу, как это сделали галлы. Конники германцев ездили верхом без седла, «охлюпкой», и, как свидетельствуют тогдашние историки, презирали, как изнеженных, тех, кто использовал для сидения верхом мягкую подушечку или подкладку. Довольно часто германские конники во время боя спешивались и сражались пешими, приучив своих лошадей стоять на месте до возвращения всадников. Они не боялись сражаться с численно превосходящим врагом. Цезарь рассказывает в своих мемуарах, как в ходе кампании против свебов конница германцев, численностью около 800 всадников, решительно напала на его 5000 галльских конников и обратила их в беспорядочное бегство.
У Ариовиста был корпус из 6000 всадников, каждому из которых был придан пеший помощник. Цезарь пишет: «Последние, в частности хорошие бегуны, а также известные своей отвагой, выбирались из состава
