Обеденный стол
Женщина порой вспоминает об одной старухе.
Ей неизвестно о той старухе ровным счетом ничего: ни ее имени, ни возраста, ни адреса, ни сколько у нее детей, внуков, ни как она прожила свою жизнь, — ничего этого женщина не знает. Она просто случайно увидела ее, включив поздним вечером телевизор. Как раз показывали то ли документальную программу, то ли небольшой сюжет о проблемах старости в новостях…
Старуха живет одна в старом деревенском доме. Спина у нее согнулась буквой «г», да так, что кажется, слегка наклонившись, она тут же коснется лбом земли. Хоть старуха еле волочит ноги, она каждый день выходит в огород рядом с домом — возится там с овощами. Привыкшая к сельскому труду, старуха выращивает гораздо больше, чем может съесть сама.
Дважды в месяц из городского кооператива ей привозят продуктовый набор: рыбу, мясо, соевый творог тофу, хидзики[1] и другие продукты. Бывает, соседки делятся с бабушкой, приносят ей рисовые лепешки моти, замешанные с полынью, или сладкие дайфуку — рисовые колобки с начинкой из красных бобов. Но старуха уже давно не может съедать столько, сколько ела в молодые годы. «Был бы свежесваренный рис да любимые приправы, вроде фукудзиндзукэ[2] или раккё[3], — я и довольна. — Что-то не припомню, чтоб мне приходилось голодать». Широко открыв беззубый свой рот, старуха громко смеется.
В ее жилище есть две внутренние комнаты, застланные татами[4]. Остальные помещения, как и земляной пол нежилой части дома, застелены досками.
В одной из комнат, дощатый пол которой завален картонными коробками, деревянными ящиками из- под фруктов, старым тряпьем и другим всевозможным хламом, в углу стоит деревянная табуретка. Обычная квадратная табуретка вроде тех, на которых когда-то сидели в младшей школе. На табуретке — портрет покойного и дощечка с именем. Ни цветов, ни буддийского алтаря. Лишь небольшая подставка для благовоний.
Старуха в своем старомодном крестьянском платье в редкий горошек, поверх которого надет запачканный и измятый передник, стоит, сгорбившись, перед портретом покойного.
— Дед, возьми-ка — поешь!..
Две крупных, только что сваренных сладких картофелины лежат в бамбуковой корзине, которую старуха держит в руках. Она ставит корзину перед портретом, садится и, сгорбившись, начинает говорить. Она рассказывает обо всем, что произошло с утра, по порядку, как будто общается с живым человеком — то смеется, то жалуется, а иногда гладит портрет сморщенной рукой…
— Ешь скорей, пока не остыло, — говорит старуха и продолжает свой рассказ.
— Дед, а дед… — зовет она, смеясь. Прищелкивает языком. Вытирает лицо маленьким полотенцем и снова смеется…
Женщина смотрела эту передачу вместе с мужчиной, с которым жила уже три года.
— Вот ведь как бывает, — сказала она ему. — Как это трогательно, такая забота об умершем… Счастливая пара. Если мужчина и женщина идут по жизни вместе до самого конца, это ли не идеал!
Мужчина поддакнул. Она ждала, что он скажет что-то еще, но он ничего не сказал.
— Знаешь, — тогда произнесла она, — если ты умрешь первым, то я буду вести себя точно так же.
У мужчины есть жена. Если он умрет, то его заберут навсегда, женщине не останется ни праха, ни памятника. Возможно, ей даже не позволят посещать его могилу. Но никто не запретит ей поставить дома его портрет, как у той старухи из телерепортажа, и продолжать разговаривать с ним каждый день. Так думает женщина.
Вылив остатки пива из банки в стакан, мужчина залпом осушил его. После громкой отрыжки он с аппетитом принялся за остатки ужина — картошку с говядиной в горшочке и разогретый размороженный суп недельной давности. Его не смущало странное сочетание продуктов, он с радостью ел все, что она готовила.
— Если умру, обиднее всего будет, что я не смогу есть твою стряпню.
— И все?..
— Что — «и все»?
— Тебе не будет грустно, что ты больше не увидишь меня?..
— Так это ведь то же самое, — сказал мужчина, протянул руку и погладил ее по бедру.
Шесть лет назад от болезни скончался ее отец. Мать умерла, когда она только заканчивала школу. У женщины был брат — старше ее почти на десять лет. Отец владел какой-то недвижимостью в Токио, поэтому в наследство осталась приличная, хотя и не такая уж крупная, сумма. Разделив ее поровну с братом, женщина купила себе небольшой домик в пригороде.
В свои тридцать с чем-то она уже успела выйти замуж и развестись. Муж работал инженером; он хорошо к ней относился, но скрывал, что был гомосексуалистом. Однажды поехал на Тайвань со своим «лучшим другом», которого не раз приглашал к ним домой, а когда вернулся, заговорил о разводе.
Ей наконец стало ясно, что он ее никогда не любил и неискренними признаниями лишь стремился скрыть свои гомосексуальные наклонности. Не столько сам гомосексуализм, сколько эта ложь огорчила ее. Она решила, что больше никогда не выйдет замуж.
«Тебе с ним просто не повезло, на свете хватает и хороших мужчин», — говорил старший брат. Не то чтобы он кого-то сватал к ней, но знакомил со своими сослуживцами, которые не раз приглашали ее вместе поужинать. Но какими бы заманчивыми ни были эти предложения, она оставалась равнодушной. Ей была невыносима сама мысль о том, что она будет вместе с кем-то ходить в рестораны, в кино, на концерты, говорить о будущем, выбирать новый дом и строить планы на долгую семейную жизнь.
Она закончила двухгодичный колледж по специальности фортепьяно и давала частные уроки детям. Небольшого дохода от уроков вполне хватало на жизнь. А благодаря наследству отца она смогла купить дом с садиком. Теперь оставалось только завести кошку и спокойно жить, ни от кого не завися и ни о чем ни тревожась.
Тут-то она и повстречала этого мужчину. У него был небольшой зоомагазин, куда женщина однажды заглянула, надумав купить кошку. Ей приглянулся задиристый котенок абиссинской породы, резвившийся за стеклянной витриной.
— Честно говоря, мне неприятно покупать животных за деньги, — сказала она мужчине, прижимая котенка к груди, — разве что мне вдруг захочется взять кошку, на улице ее не встретишь.
Мужчина казался намного старше ее. Она подумала, что лет ему примерно как ее брату. Небольшого роста, крепко сложен — у него были очень широкие плечи, отчего лицо казалось маленьким. На мужчине была рубашка с короткими рукавами, и было видно, что руки у него покрыты густыми черными волосами. В то же время рот нежно окаймляли золотистые усы.
— Я вас очень хорошо понимаю, это неприятно: животных — за деньги, — сказал мужчина, кивнув головой. — Я и сам не думал, что когда-нибудь буду торговать живностью.
— Вот как? — удивилась женщина.
— Просто так вышло, — грустно улыбнувшись, сказал мужчина, — вот видите, теперь торгую…
Котенок, которого она забрала домой, две недели был здоров, но потом почему-то вдруг перестал есть и пить. Тогда она позвонила мужчине в зоомагазин и пожаловалась, что купленный недавно котенок болен. Мужчина тут же примчался. Котенок совсем ослаб и был сильно обезвожен.
У женщины не было машины, мужчина вызвался отвезти котенка в ветлечебницу на своей. Через два дня котенок испустил дух. Причину смерти установить не удалось, и ветеринар предложил сделать вскрытие, так как дело затрагивало репутацию зоомагазина. Женщина отказалась. Ей не хотелось, узнав причину
