Но Гарри упорно не желал отвлекаться.
— Ты заставила меня понять, — продолжал он, — как важно для меня дать тебе почувствовать себя такой же любимой и необыкновенной, особенно когда приедешь и станешь жить со мной в Америке. — Он отставил стакан и сел совсем близко. — Я, правда, люблю тебя, Джен.
«Когда приедешь и станешь жить со мной в Америке…»
Я уставилась на фарфоровых кошек на камине, словно проверяя, слышат ли они. Если и слышали, то ничем не дали понять. Только взирали на меня, как крошечные сфинксы, сохраняя достойное молчание и крепко держа в узде свои чувства.
У кошек многому можно научиться. На этот раз я не собиралась плакать. И хотя вполне могла разрыдаться, все же решила, что пора найти лучший способ показать свое счастье. Поэтому поцеловала его, и мы отправились в постель.
Если не считать времени, пролетавшего слишком быстро, визит Гарри оказался абсолютно идеальным. Однако горизонт немного омрачился за день до его отъезда.
Мне пришлось председательствовать на однодневной конференции в городе. Конечно, не так мы мечтали провести этот день, но выхода не было. Мы договорились, что Гарри погуляет один, посмотрит город, а потом, в конце дня, присоединится ко мне и другим участникам, и все дружно пойдут выпить по стаканчику. Там же будут Пола, Эмма и Джо, которым не терпелось познакомиться с Гарри.
Неприятный холод забирался под одежду, но на конференции было много народу, и после чудесной, но очень напряженной недели казалось почти облегчением предвкушать обычный рабочий день.
К полудню я была на сцене, проверяя список выступлений делегатов перед перерывом на кофе, когда какой-то мужчина вошел в комнату.
Келли. Мы не виделись почти год, да и последняя встреча была короткой — он забежал забрать кое- какие вещи, оставленные в моей квартире, но шок был от этого не меньше — что-то вроде резкого удара молнии.
Он глянул в мою сторону, но был чересчур далеко, чтобы понять, заметил ли мой потрясенный взгляд.
Келли снял куртку и прислонился к стене.
Я и забыла, какой эффект он производит. Ненавижу слово «удушливый», но, к несчастью, выбора не было.
Нужно отдать мне должное: я продолжала говорить с помощницей, словно и не заметила человека, разбившего мне сердце. Громко напомнила делегатам, что перерыв длится всего четверть часа, и попросила отключить телефоны по возвращении в аудиторию.
Точно зная, сколько звонков успеют сделать и сколько шоколадного печенья проглотить за отведенные им пятнадцать минут, все триста человек посмотрели на часы и дружно вывалились из помещения. Остались только двое.
Я сошла со сцены и направилась в сторону Келли. Он с небрежным видом наблюдал за мной.
— Привет, — дружески бросил он, когда я подошла ближе. — Как семинар? Все нормально?
«Было, пока ты не показался», — едва не выпалила я, но вовремя сдержалась. Только кивнула и так же спокойно ответила:
— Привет, Келли, как ты?
Очевидно, он был в полном порядке и с работой все хорошо: Келли только что закончил дела в Алжире, а в конце месяца уезжал в Китай.
Пока он говорил, я наблюдала за ним. Как двигаются его губы, как он рассеянно дергает себя за темные локоны, словно подстегивая мысли, как слегка наклоняет голову, прислушиваясь ко мне. Очень знакомо. Настолько, что пробудило во мне почти забытые ощущения. За все наши пять лет вместе мы, образно говоря, обрели определенную форму. Я чувствовала себя частью этой общей формы: в наших отношениях мне отводилась должность подружки. Но по мере того как мы продолжали говорить, во мне зародилось и продолжало расти нетерпение. Оказалось, что наше пятилетнее сожительство и попытка узнать привычки и мир друг друга — все было зря. Келли никогда не хотел серьезных отношений. А я никогда не хотела всерьез это признать.
Зато теперь я понимала, что это правда. И отчетливо видела роль, которую сыграла в собственном обмане. Но ведь я давно это знала. Так же точно, как и то, что все в прошлом. Я больше не злилась. Мне просто стал неинтересен и Келли, и все, что было с ним связано.
Еще одна ниточка, связывающая нас, дрогнула, натянулась и лопнула, рассыпавшись на миллион мельчайших кусочков.
— Рада была повидаться, — сказала я, наконец, ни чуточки не кривя душой. — Мне пора, но спасибо, что зашел. Еще встретимся.
Произнося все это, я воображала себя стоящей посреди Колизея и бесстрастно взирающей на изломанное тело Келли, валяющееся у моих ног. Разведя окровавленные руки в стороны, я внимала восторженным воплям толпы и салютовала людям, бросающим на арену цветы и пакеты с чипсами «Кеттл». На арену ворвались мои подруги, топая ногами, хлопая в ладоши и скандируя:
— Джен-ни! Джен-ни!
Но тело каким-то образом ухитрилось ожить.
— Увидимся сегодня, — заверил Келли. — Джо пригласила меня выпить.
Толпа разом смолкла, и неестественное молчание наполнило арену. Пакеты с чипсами, носимые ветром, как перекати-поле, летали над пыльной землей.
— Э-э… ну что же… прекрасно, — промямлила я, не зная, как себя вести. — Но ты не обязан…
— Знаю, — пожал он плечами. — Но я все равно буду в городе. Так почему бы нет?
Все это было очень, очень, очень неловко…
— Келли, — нерешительно заговорила я, пытаясь найти нужные слова, — ты знаешь, что я встречаюсь с одним человеком?
— Слышал что-то, — небрежно бросил он, забирая куртку и ставя меня на место ленивой улыбкой. — Я не возражаю, если не возражает он.
С этими словами негодяй поцеловал меня в щеку, легко сжал плечо и удалился.
Я в полном изумлении провожала его взглядом. Если он не возражает? Как насчет моего мнения? И неужели Келли нарочно все это устроил? Знает, что Гарри в городе, и решил на него посмотреть? Очередная выходка в духе мачо? Но что ощутит Гарри, увидев моих подружек, а заодно и Келли?
Делегаты уже возвращались в аудиторию, дожевывая печенье и одновременно пытаясь с полным ртом произнести что-то в телефон, но при виде моего перекошенного лица виновато прятали мобильники и мямлили извинения.
Как все теперь будет? Неужели обойдется? И что станет со мной и Гарри? Одно я знала точно — Джо не поздоровится.
Я снова мысленно вернулась в Колизей, где Джо со страхом выглядывала из-за крупа разъяренного льва. Толпа затаила дыхание, когда я подбоченилась и, топча цветы и чипсы, медленно направилась к ней.
Остаток дня пролетел быстро. Работа на серьезном семинаре, где один высококлассный специалист сменял на трибуне другого, заставила меня забыть обо всем, кроме ежеминутных задач. Сейчас я была даже рада, что дела занимают все мое внимание.
Когда последнее выступление было закончено, я произнесла заключительное слово, в котором подвела итоги, поблагодарила всех собравшихся, и мы разошлись.
Стоя с администратором у сцены и отвечая на вопросы делегатов, я увидела Гарри, и хотя была рада ему, все же тревога не давала покоя. Трудно сказать, как он отреагирует на известие о Келли.
Гарри подошел к нам, бодрый и оживленный после прекрасно проведенного дня. Я представила его кое-кому из выступавших, и минут через двадцать нам удалось сбежать в паб.
Пока мы шли туда под проливным дождем, я пыталась отвести Гарри в сторону, чтобы сказать ему о Келли. Какова бы ни была его реакция, ради нас обоих лучше, чтобы он узнал заранее, а не в зале, где будет полно моих подруг и коллег, включая бывшего бойфренда. Но я так и не сумела оторваться от группы и, войдя в прокуренный бар, мгновенно увидела Келли. Стоя в дальнем конце зала, он разговаривал с Эммой из «Лучшего пиара».
