понимаешь?
– Ты так говоришь, будто это вполне законное дело, – изумился Джим.
– А это и есть законное дело. Даже если этот закон и отличается от тех, что ты знал раньше, – проворчал Каролинус. – Мое дело – предупредить. Это все, что я в силах сделать сейчас, за одним небольшим исключением. Дело в том, что меня тоже призовут к ответу. Но поскольку моя вина только в том, что я позволял тебе использовать мой счет волшебства, то я отделаюсь штрафом. Однако, по твоим меркам, штраф этот будет очень велик. С моей точки зрения, он вполне терпим. Поэтому вот что я собираюсь сделать. Конечно, мне не следовало бы оказывать тебе помощь магическими средствами, поскольку твой счет пуст. Но я, несмотря ни на что, решился помочь тебе. Хотя меня опять ждет крупный штраф. Засим я обязуюсь защитить тебя от всех козней Мальвина в ближайшие двадцать четыре часа.
– Это и в самом деле замечательно! – воскликнул Джим. – Но ведь это влетит тебе в копеечку, в то время как я могу постараться кое-как довести дело до конца и без этого…
– Мальчик, тогда у тебя не останется никаких шансов! – сказал Каролинус. – Хоть это-то ты можешь понять? Стоит тебе прижать Мальвина, как он тут же заколдует тебя. А все те малые знания, которыми ты обладаешь, дадут тебе не больше шансов, чем было у воробья, когда он собирался бороться с ураганом.
– Тогда скажи мне одну вещь, – попросил Джим. – Ты уже объяснял мне, что я должен каким-то образом предотвратить победу любой из двух армий в предстоящем сражении. А у меня нет ни малейшей идеи, как это сделать. Может, хотя бы намекнешь…
– Никаких намеков! – отчеканил Каролинус. – Я сделал для тебя все, что мог, и даже больше, чем следовало. Задача тебе ясна. Решай ее, если можешь.
Тут его голос смягчился.
– Я искренне желаю тебе успеха, Джеймс, – добавил он с волнением. – Прости, но это все, чем я могу тебе помочь. Иди, тебе нужно быть с твоими людьми. Первая часть французской кавалерии уже ринулась на англичан.
37
– Проклятье! Уже? – воскликнул Джим и бросился со всех ног назад к своему маленькому войску.
Однако, с трудом преодолев несколько ярдов, он понял, что в доспехах бежать тяжеловато. Пришлось перейти на самый быстрый шаг. Добравшись наконец до лужайки, он увидел Брайена и прочих рыцарей, завороженно наблюдавших за немного неровной, но плотной линией французской кавалерии. У самой середины поля тяжело вооруженные всадники пустили тяжелых боевых коней рысью.
Где-то неподалеку грянул многоголосый клич генуэзских стрелков. Ни звука в ответ не прозвучало со стороны английского войска. Генуэзцы открыли огонь из арбалетов, их стрелы прочертили в синем небе широкую полосу, похожую на черную карандашную линию, и рассыпались, намного опережая французских рыцарей.
Стрелы арбалетчиков достигли английских шеренг, но Джим находился слишком далеко, чтобы разглядеть, что там произошло, хотя он, с большим трудом и задыхаясь, уже успел добраться до Брайена и прочих. Тут ответные стрелы засвистели с обоих концов английского строя, где находились лучники, и французские лошади начали спотыкаться и падать.
Оставшиеся в строю рыцари, однако, продолжали двигаться вперед, пустив лошадей легким галопом, и земля задрожала от грома копыт. Вымпелы и знамена развевались и словно светились на солнце; строй ощетинился копьями, создавая жуткое, устрашающее впечатление. Казалось, сейчас все будет сметено на пути этой мчащейся сломя голову к тонкой шеренге англичан стальной махиной.
– Брайен! – задыхаясь проговорил Джим, наконец добравшийся до своего Соратника. – Что ты стоишь? В любой момент лучники в укрытии, если они вообще существуют, начнут стрелять. Именно сейчас король и его рыцари полностью поглощены тем, что происходит на поле сражения. И вы все тоже. Дай команду «По коням», построй людей клином за теми деревьями, будьте в полной готовности. До моего приказа никому не снимать листьев со шлемов и лошадей.
Брайен и остальные солдаты словно в один миг превратились из неподвижных статуй в живых людей. Под предводительством Брайена они отошли за деревья и дали знак латникам привести лошадей и самим садиться в седла.
Джим остался на месте, пытаясь отдышаться. Рядом с ним остался только Дэффид.
– Ты что, не слышал, что я сказал, Дэффид? Готовь своих лучников. Вели им занять исходные позиции.
– Они уже с полчаса на местах, – отвечал Дэффид, не двигаясь с места.
– Уот и молодой Клим Тайлер на правом фланге, там, куда поскачет твой клин. Уилл О'Хоу поджидает меня с левой стороны, и я сейчас иду к нему. Мне нужно от тебя только одно слово. По какому сигналу мы должны скинуть листья и стать видимыми?
– Мы… – тут Джим вынужден был остановиться, чтобы глотнуть воздуха, – мы должны ждать до последнего мгновения. Я прикажу рыцарям снять зелень перед самой атакой. Иначе слишком велика опасность, что они забудут об этом. Но мне хотелось бы, чтобы лучники оставались невидимыми как можно дольше. Что, если вы будете все время наготове и сорвете листья только в тот момент, когда наш клин пройдет мимо вас? Или это слишком поздно?
– Нет, – ответил Дэффид. – Если мы приготовим стрелы, то, когда клин будет проходить мимо, у нас как раз будет время, чтобы выбрать цель. Так и сделаем.
Он повернулся и поспешил прочь от Джима. Ни король, ни один воин из его окружения не заметили, как раздвинулась трава, когда невидимый Дэффид пробирался к своему месту. Дойдя до него, он занял боевую позицию. Уилл О'Хоу поднялся из травы навстречу ему и встал рядом. Заметив это, два других лучника тоже поднялись на своем фланге.
Джим поспешил к латникам и рыцарям, чтобы занять свое место в строю. К счастью, все уже были готовы, только еще не выстроились клином. Теолаф держал под уздцы лошадь Джима. Джим залез в седло, взял копье и бросил взгляд на своего оруженосца, садившегося на коня.
Они направились туда к остальным рыцарям.
