позаботиться об Арине так же, как это делала Элизабет, понимая тщетность подобных попыток. Все предельно ясно: Элизабет относилась к девочке как к своему собственному ребенку. Арина — ее племянница, и в основе их отношений лежали родственные узы, а не подписанный трудовой договор. Забота и любовь, которые дарила Арине Элизабет, привязали к ней девочку, вот та и переживала из-за внезапного исчезновения няни.
Николай не мог понять и простить Элизабет. Как могла она так поступить? Ведь знала же о привязанности племянницы, но, тем не менее бросила их, даже не предупредив о своем решении уехать. У него была масса вопросов к Элизабет, и ему хотелось подтвердить или опровергнуть свои догадки. Слишком много возникло подозрений после сообщения полиции об осмотре автомобиля. В нем были обнаружены семейные драгоценности, очевидно украденные из дома перед отъездом. Вся ситуация наводила Николая на мысль, что его младший брат и Элизабет крутили роман за его спиной. Иначе, почему они так поспешно уехали, прихватив с собой Арину и драгоценности?
Чертовы вопросы! Николай снова почувствовал, как в нем закипает гнев. Из-за него он многие ночи провел без сна, а дни — в отчаянных попытках найти Элизабет. Ее поиск отнял у него много времени, сил и денег. Однако ни одному из нанятых им специалистов не удалось обнаружить местонахождение беглянки.
Что на самом деле произошло в тот день? Вопрос так и остался без ответа. Николай обязан был найти разгадку. Внезапное исчезновение Элизабет только подтверждало его предположения, что она была в чем- то замешана и, осознав свою вину, попыталась уйти от ответственности. Но главное другое: что бы ни произошло в тот день, Николай лишился брата, а Арина осталась сиротой — и Элизабет была, так или иначе причастна к трагедии. Ее старания скрыться только разжигали ненависть Николая и желание отомстить.
Наконец-то он ее нашел! Теперь ей уже не удастся ускользнуть от него. И скоро Элизабет поймет, что ее прекрасной жизни скоро придет конец. Он-то уж постарается внести в нее несколько существенных изменений…
Элли выбрала для ужина с Николаем простое черное облегающее платье. Она осознанно остановилась на черном цвете, потому что он отражал ее настроение. Элизабет вспоминала о трагедии, унесшей жизнь Саши, а еще — если честно сознаться — ей овладел страх. Николай снова ворвался в ее жизнь, и она чувствовала, что ничего хорошего это не принесет.
Элли ругала себя за то, что послушалась совета отца и сбежала из Лондона, а потом и поменяла фамилию. Ее оправдывало только то, что она пережила такой кошмар и была травмирована, физически и морально, чтобы спорить с отцом. Разговор с Николаем всколыхнул забытые ощущения, и Элизабет еще раз убедилась в том, что пять лет назад была не в состоянии мыслить и принимать правильные решения.
Кроме того, Элли верила, что отец в первую очередь заботился о ней, о ее психическом здоровье. Он хотел помочь ей в тяжелую минуту, и таким образом надеялся загладить свою вину перед ней и Джеки. Они ведь росли практически без отца, и в тот момент ему представилась возможность проявить себя.
С одной стороны, сейчас Элли лучше понимала, почему отец решил увезти ее из Лондона. В последнее время она сблизилась с отцом, особенно после того, как у него диагностировали болезнь Паркинсона, и ей тоже очень хотелось любыми возможными способами облегчить ему жизнь. Пять лет назад отец боялся Николая и того, что он мог сделать с Элизабет, обвинив ту в смерти брата. Он неоднократно повторял дочери, что не стоит доверять человеку, у которого есть деньги и власть. По его мнению, Николай мог привлечь на свою сторону лучших адвокатов и осудить Элли за убийство. И у нее не было бы никаких шансов, ведь она даже не помнила, что произошло, а потому не могла защищаться. Должно пройти время, говорил отец, чтобы Николай мог более отстранение взглянуть на ситуацию, да и к ней самой — им обоим хотелось в это верить! — вернется память…
С другой стороны, Элизабет теперь считала, что было бы лучше остаться и все обсудить с Николаем. Тогда, возможно, он рано или поздно перестал бы винить ее в смерти Саши, понял бы, что именно его брат, скорее всего, и стал катализатором всех событий. Только какими-то непонятными желаниями Саши Элизабет могла объяснить их отъезд из дома. Она не могла придумать ни одной причины, которая могла бы заставить ее отправиться в эту поездку.
Если бы Николай перестал искать виноватого, то она бы и сейчас воспитывала Арину и не мучилась бы оттого, что бросила девочку, когда та в ней остро нуждалась. Элли до сих пор ощущала свою вину и жалела о том, что не видится с племянницей и не имеет возможности наблюдать за тем, как она растет.
Элизабет посмотрела на свое отражение в зеркале. Дрожащей рукой она поправила бретельки платья. Боже! Какая у нее бледная кожа! Ей давно надо отправиться на какой-нибудь курорт, чтобы набраться энергии и загореть. Однако такая мечта становилась все менее и менее выполнимой, учитывая тот объем работы, который ей предстояло сделать, как в своем офисе, так и в приюте. Многие проекты требовали ее постоянного внимания. Периодически появлялись и предложения участвовать в различных телевизионных программах, так что сейчас у нее совсем нет времени на себя. Даже о выходном не могло идти речи.
Мысли об отдыхе быстро сменились размышлениями о предстоящем ужине с Николаем. «А что я так нервничаю? Что ужасного может со мной случиться?» — покачала головой Элизабет.
Да, ей предстоит нелегкий разговор. Только при мысли об этом у нее уже от волнения начинало сводить живот. Ей вряд ли удастся проглотить хоть один кусочек, сидя за столом с Николаем. Она вспомнила обращенный на нее взгляд Голицына, полный гнева и обиды. К тому же Николай выглядел теперь еще более устрашающе и внушительно, чем пять лет назад. Несомненно, он до сих пор искренне винил ее в смерти брата. И Элизабет не сомневалась в том, что все угрозы, которые она услышала от него в свой адрес, будут исполнены. Николай собирался мстить ей за ее бегство, которое он объяснял для себя чувством вины…
— Я забронировал такой столик, чтобы нам никто не мешал, — сказал Николай.
Кто бы в этом сомневался! Элли бросила на мужчину косой взгляд и решительно села на стул, который для нее отодвинул официант. Они находились в самой уединенной части ресторана при отеле, в небольшом закутке, отделенном от остального зала ширмой. При этом перед Элли открывался потрясающий вид на патио, украшенное многочисленными кадками с экзотическими цветами. Посередине патио бил фонтан, в струях которого причудливым образом преломлялись лучи заходящего солнца.
Элли напомнила себе, что пришла сюда вовсе не для того, чтобы любоваться природой. С трудом отведя взгляд от зачаровавшего ее зрелища, она постаралась сосредоточиться на винной карте, которую вручил ей официант. Водя пальцем по списку, Элли боролась с вновь охватившим ее желанием встать и убежать из ресторана, да и из отеля тоже.
Но она знала, что не пойдет на поводу у страха, стоящего за этим желанием. Что бы ни задумал Николай, она останется. Хотя бы ради Арины!
Элли мечтала вновь увидеться с племянницей, а потому была готова вытерпеть все муки, которые для нее придумал Николай. С тех, пор как она узнала о диагнозе отца, Элли еще острее захотелось стать частью жизни девочки, ведь та, если не считать отца, осталась ее единственной родственницей.
Кроме того, она не должна показывать Николаю свою слабость, поэтому никогда больше не станет от него бегать. Она уже взрослый разумный человек, ей не пристало прятаться и трястись из-за того, что произошло пять лет назад.
— Позволишь мне самому выбрать вино для нас? — спросил Николай, и его спокойный, вкрадчивый голос смутил Элли.
Она с удивлением подняла глаза, мало веря в явно показную вежливость сидевшего напротив мужчины.
— Конечно, — ответила Элли, откладывая в сторону винную карту. — Я плохо разбираюсь в вине.
— Зато хорошо разбираешься во многих других вещах, — с иронией в голосе заметил Николай. — Например, в психологии. Ты стала прямо-таки экспертом в этой области.
— У меня есть необходимая квалификация, да, но чтобы стать экспертом… на это нужны годы, если не вся жизнь. Я учусь каждый день. И самое важное — стараюсь в основном думать о том, как помочь
