невозможным ее брак с Джозефом, Андрос добивался физической близости с ней? Желал ли он ее действительно, или она для него — лишь оружие в борьбе против сводного брата и Бреннона? Неужто Андрос использует ее, чтобы отомстить своим врагам? В конце концов за все минувшие годы он не дал себе труда попытаться установить контакт с нею. Она же ни на миг не забывала о нем после их встречи на Корфу. Без сомнения, он не помнил о ее существовании — зачем обманывать себя? Да и зачем ему было бы вспоминать девочку-школьницу, с которой провел всего один день?
Для Марион эта история выглядела совсем по-другому. Та короткая встреча пять лет назад перевернула всю ее жизнь.
Выдала ли она себя в тот день, когда Андрос ворвался в кабинет ее отца в отчаянном состоянии, в день, когда заговорщики захватили контроль над компанией Андроса Янаки? Марион так потрясло его появление! Она почувствовала тогда непреодолимое влечение к нему и не смогла противостоять силе обаяния. Понял ли он это? Выдала ли себя Марион каким-нибудь неосторожным поступком или словом? Убедился ли он, что она не может устоять перед ним?
Андрос, казалось, читал проносящиеся у нее в голове мысли. Он нахмурил брови и спросил:
— Что-то не так? О чем ты думаешь? Скажи же что-нибудь. Не смотри на меня таким взглядом.
Она уперлась ладонями в плечи Андроса и изо всех сил толкнула. От неожиданности Андрос опрокинулся на спину, а Марион тем временем молниеносно соскользнула на пол и, схватив дрожащими руками халат, натянула его на себя. Андрос сел на постели и, не мигая, уставился на нее.
Прикрыв наготу, Марион почувствовала себя увереннее. Конечно, с Андросом ей не тягаться силой, тем более что они в доме одни. Но он не пойдет против ее воли, сразу же решила она. Это не похоже на него.
Он лежал неподвижно, обнаженный, на постели, и утреннее солнце золотило его кожу. Невозможно было оторвать глаза от его тела — могучих плеч, атлетической выпуклой груди, длинных, мускулистых ног. Самые противоречивые чувства обуревали Марион. Но она пересилила себя и, отвернувшись от Андроса, затянула потуже пояс халата.
— Я не буду твоей, Андрос!
— Это мы еще посмотрим, — возразил он мягко, и от этих слов ее пульс учащенно забился.
— Ты угрожаешь мне изнасилованием? — зло воскликнула она, заставив мужчину нахмуриться.
— Это не смешно, Марион.
— Я и не собиралась никого веселить. Тебе придется прибегнуть к насилию, так как по своей воле я не уступлю тебе.
— Послушай… — начал он.
Однако Марион прервала его:
— Нет, я не стану слушать! Мне надоело, что мною помыкают. Мне невыносимо больше жить, угождая другим. Отныне я буду следовать только своим желаниям. Я не собираюсь уступать никому: ни отцу, ни твоему брату, ни Джозефу, ни тебе!
Глаза Андроса сузились, взгляд стал жестким и внимательным. Он немного помолчал, не двигаясь. Затем заговорил отрывисто и резко:
— Продолжай в том же духе, Марион! Знай, что на тебя будут давить безжалостно со всех сторон. Хватит ли у тебя силы воли противостоять всем одной?
— Да, — ответила она, и на этот раз у нее не было никаких сомнений. Она была настолько сердита на Андроса, что даже перестала бояться своего отца. Теперь ей было безразлично, что он о ней подумает и как будет разговаривать.
— Не уверен! — Андрос встал с постели, и Марион напряглась, как струна. Он поднял свой халат, брошенный на пол, накинул на себя и повернулся к встроенному шкафу, занимавшему всю стену спальни. — М-да, что же я могу подыскать тебе из одежды? Свое шифоновое платье ты надеть не сможешь. Из моих костюмов ничего тебе не подойдет, — усмехнувшись невесело, заметил Андрос, открывая перед Марион одну за другой дверцы шкафа. Перед ее глазами замелькали ряды аккуратно развешанных костюмов, по большей части прикрытых пластиковыми чехлами. Андрос пересмотрел висевшие там джинсы, шорты и безупречно выглаженные рубашки из хлопка. Затем остановился и откуда-то извлек огромный, мешковатый свитер из хлопка. Он бросил его Марион. — Он очень длинный. Ты сможешь надеть его вместо платья.
Марион поймала свитер на лету.
— Думаю, подойдет. Спасибо. Но мне хотелось бы сначала принять душ. — Ее голос потерял уверенность. — Я… надеюсь… моя остальная одежда высохла?
— Твои бюстгалтер и комбинация? — деловито спросил он. — Да, они, должно быть, уже высохли. Вчера вечером пока варилось кофе, я прополоскал их и повесил сушиться в ванной.
Марион была озадачена.
— Спасибо, — повторила она. — Ты очень внимателен.
Она никогда не подумала бы, что Андрос принадлежит к типу «домашних» мужчин. В нем было столько силы, мужественности. Правда, всему есть объяснение. Ведь он живет тут один, иногда — целыми неделями: ему лишь изредка помогают рыбак с женой. Но их основная забота — присматривать за домом, когда хозяин в отсутствии. Легко понять, почему Андрос весьма практичен, умеет все делать сам, берется за любую работу по дому, не нуждаясь в помощи других людей. Иначе зачем ему забираться на необитаемый остров?
И вообще что ей известно о нем? Они едва знакомы, хотя она всегда чувствовала, что знает много. С самого первого момента их встречи между ними установились отношения простые, без всяких церемоний. Может быть, Марион обманывала себя, может быть, виноваты иллюзии, но всякий раз, когда они бывали вместе, возникала та же атмосфера тепла, безопасности, всегда приходило чувство, что ты кому-то нужна. Вероятно, она знает об Андросе далеко не все, но глубокое внутреннее убеждение подсказывало: черты характера, симпатии и антипатии, его надежды и опасения — все отступает на второй план перед тем инстинктивным, интуитивным чувством, которое устанавливает принадлежность двоих друг другу.
И если только ей повезет, она найдет свое место рядом с Андросом: определит, совпадают ли их взгляды, скажем, на фильмы, музыку, книги. Если даже вкусы и пристрастия не совпадают, тоже ничего страшного: ведь они двое — самостоятельные люди. Марион не хотела, чтобы каждый из них был зеркальным отражением другого. Что на самом деле важно, так это — чувство, которое он вызывает в ней, а это она поняла с первого взгляда, хотя была тогда совсем юной и неопытной.
Она полюбила Андроса и любит его уже пять лет. И это самое главное, не так ли?
Звук его голоса, такого близкого, такого дорогого, заставил ее очнуться.
— Ты можешь воспользоваться ванной, в которой мы купались вчера.
Марион продолжала смотреть на него.
— Ты слушаешь меня? — спросил он, приблизившись, и сердце у нее екнуло.
Она рассеянно кивнула.
— Да… конечно…
— Г-м-м, — с сомнением протянул он. — Так или иначе, я приму душ в ванной комнате через лестничную площадку, напротив. Потом позавтракаем. Попозже, в середине дня я ожидаю Павлиди и его жену — они присматривают тут, когда меня нет. Они прибудут, чтобы привести дом в порядок перед аукционом. Они должны были прибыть вчера, но торги перенесли, и я попросил их приехать на день позже.
Марион вспомнила, как разъярился Георгиес, получив сообщение о новой дате аукциона. В свою очередь, это напомнило ей о необходимости дать им знать, что она жива. Она сказала озабоченно:
— Ты не забудешь после душа связаться с яхтой?
Андрос посмотрел на часы у изголовья кровати.
— Десять минут девятого. Думаю, Георгиес уже поднялся, он всегда на ногах с раннего утра. У него характер одержимого: работает целыми днями, даже в отпуске. Вопрос в том, когда они начнут беспокоиться, почему ты не появляешься.
— Не знаю. Может быть, еще и не начали. Но мне не хотелось бы, чтобы они считали меня утонувшей. Прошу тебя, свяжись с ними сейчас. — Ее золотисто-карие глаза умоляли.
— После того как приму душ и оденусь, — отрезал он.
Андрос взял одежду из стенного шкафа и вышел, не удостоив Марион взглядом. Он был явно не
