бы, от одной из машин брызнули стекла, сверкнувшие на солнце. Со стороны поселка застрекотали автоматы, не очень громко. Дистанция была без малого километр. Из автоматов их не достанут. Снова застучал башенный пулемет БТР.
Машины загудели, сквозь скупые автоматные очереди послышался шум заведенных моторов. Шесть легковушек тронулись с места и вышли на шоссе, набирая скорость. Грузовик и еще две машины остались на месте.
'Все на броню - и вперед!' - закричал дежурный.
БТР понесся по полю, забившихся в его стальное нутро ополченцев швыряло и подбрасывало. Когда достигли Пуликово, машины бандитов уже скрылись за поворотом. Водитель вдавил педаль газа до упора, стрелка спидометра доползла до 95 км/час, и больше скорость не прибавлялась.
Лишь на прямом участке дороги далеко впереди мелькнули цветные пятна легковушек, но пущенная вдогонку очередь ушла впустую - машины тут же скрылись из вида. Шансы настичь бандитов становились совсем призрачными, когда впереди послышался тяжелый стук крупнокалиберного пулемета. Через пару минут стали видны три машины, остановившиеся на шоссе, еще одна - застрявшая в кювете, и два 'внедорожника', пытающиеся уйти полем. В купах деревьев и кустов, тянувшихся слева от дороги, мелькали темные фигурки и потрескивали автоматные очереди.
БТР, стрелявший впереди, замолчал, а 'внедорожники', подпрыгивая и поднимая пыль, мчались по кочкам. БТР, нагонявший бандитов сзади, затормозил, развернул башню и ударил длинной очередью. Один из внедорожников затрясло под мощными ударами пуль калибра 14,5 мм, развернуло боком, затем перевернуло... и тут стук башенного пулемета оборвался.
'Все. Патроны кончились' - услышал полуоглохший от грохота Сережка Мильченко.
Один автомобиль так и ушел - автоматные и пулеметные очереди не смогли настичь его. Скрылись и несколько бандитов, рассеявшихся в придорожных кустах. Столкнув с шоссе подбитые автомашины, оба БТР с ополченцами отправились обратно в Зеленодольск.
Удачно пресеченная бандитская вылазка внушала надежду, что теперь они станут поосторожнее, и не будут тревожить окрестности Зеленодольска. Между тем в Рыбаково разворачивалась сельскохозяйственная страда.
Единственный колесный трактор таскал за собой навесную косилку, которая упорно ломалась едва ли не каждые полдня, и с таким же упорством возвращалась в строй усилиями ребят, не вылезавших из мастерских. Немало травы было скошено и вручную. Елизавета Ахметовна, ставшая главным агрономом и зоотехником (а также и врачом), контролировала сушку сена и закладку его на сеновалы. Ей помогали по три-четыре пограничника, присылаемых каждый день капитаном Айтуллиным. Иногда на покос выходил и сам Зият.
Лиза, стараясь ни в чем не отставать от других, тоже наловчилась махать косой. Но никому в этом деле было не угнаться за капитаном Айтуллиным.
Когда пришла пора стоговать просушенное в валках сено, капитан снова появился на обширном поле возле Рыбаково. Он ловко орудовал вилами, подавая пример ребятам. Его обнаженный мускулистый торс блестел от пота в лучах июльского солнца. Виктор, тоже время от времени выходивший на покос, невольно завидовал его атлетическому сложению.
Лиза, облаченная в пропитанную потом грязно-белую футболку и наскоро переделанные из камуфляжных штанов шорты, остановилась, переводя дыхание, размазала тыльной стороной ладони струившийся по лицу пот, и вздохнула глубоко:
'Эх, всю жизнь бы так работать - горя не знать!'
'Так за чем же дело стало?' - поинтересовался Зият.
'Так война...' - глухо отозвалась Лиза. - 'Как подумаю о том, что сталось с прежними жителями Рыбаково, да вспомню о десятках тысяч трупов, лежащих по всей области...'
'Погибших жаль, конечно. Этого горя нам не избыть. Но кто остался в живых - должен жить. Больше скажу - должен радоваться жизни. Иного ответа той напасти, что на нас свалилась, нам не найти'. - Капитан Айтуллин внимательно посмотрел Лизе в глаза и после минутной паузы продолжил - 'Так что, давайте, Елизавета Ахметовна, метать сено, и радоваться, что у нас с вами есть такая возможность'.
Несмотря на неплохой укос, стадо коров в Рыбаково было невелико и свежее молоко в поселке оставалось деликатесом. Общий надой не превышал 150 литров в день. Для коммуны этого было явно мало, и поэтому каждая найденная во время вылазок бесхозная корова тут же попадала под плотную опеку и перегонялась в Рыбаково. Постепенно росло стадо, росли и надои, все еще не достигавшие, однако, и одного литра на человека.
Под руководством Лизы ребята работали на огородах и во фруктовых садах, сортировали доставленные из экспедиций медикаменты, занимались сбором ягод и грибов. Но все это пока не решало проблем с продовольствием всерьез и надолго. Запасы муки были большими, но хватит ли их до следующего урожая? Виктор, ведавший экономикой коммуны, испытывал большие сомнения. Да и какова будет судьба будущего урожая?
Это был не праздный вопрос. В этом году сев был сорван войной. Правда, на части полей взошли озимые, на других - 'дичком' выросло кое-что от прошлогодних посевов, но кто и чем будет все это убирать, и кому достанется будущий урожай? Маленьким кучкам крестьян-фермеров все еще угрожали бандитские налеты. Здесь же коренилась и проблема снабжения мясом. У коммуны мясного скота практически не было - лишь несколько свиней. Крестьяне и стихийно сложившиеся маленькие кооперативы подобрали довольно много брошенного скота. Но бандиты постоянно убивали скот ради свежего мяса. Охранять же все стада и всех сельских жителей в Зеленодольском районе рыбаковская рота ополченцев была не в состоянии.
Виктор и Юрий были поэтому озабочены разработкой плана, который позволил бы ликвидировать хотя бы главное бандитское гнездо. Но сначала надо было бы выяснить, где это гнездо находится, и каковы силы бандитов.
Однажды ночью Юрий, спавший вместе со всеми в казармах радиостанции на окраине Зеленодольска, был разбужен дробью автоматных очередей, доносившихся с противоположной окраины города. Затем загрохотали выстрелы в другом месте. Один из ночных патрулей вышел на связь, и портативная рация сквозь шум и треск донесла грохот автоматов и торопливо выкрикиваемые слова:
'Бандиты! На нескольких грузовиках!'
Пока ребята в полной темноте вскакивали с кроватей и натягивали камуфляжную форму, разбирали автоматы из стойки, по окнам плеснули очереди из автоматов и пулеметов.
'К машинам!' - крикнул Сухоцкий и сам первый бросился во двор. Но туда, с ходу протаранив ворота, уже ворвался грузовик с бандитами. Они поливали автоматным огнем весь двор вокруг себя, швыряли ручные гранаты по окнам и дверям казармы. Через пару минут казарма оказалась в кольце. Плотный огонь бандитов позволял отвечать лишь редкими скупыми очередями сквозь разбитые оконные проемы, и, пользуясь этим, бандиты время от времени кидали в окна казармы гранаты и бутылки с бензином. К счастью, не все они попадали в цель, но на первом этаже стал разгораться пожар, вызванный брошенными бандитами бутылками.
Во дворе уже горел один из бэтээров. Ополченцы сумели своим ответным огнем заставить бандитов, ворвавшихся во двор, спрятаться за грузовик, и тем самым помешали им поджечь остальные автомашины и второй БТР, стоявшие в углу двора. Однако ничего большего добиться не получилось. Положение ухудшалось с каждой минутой. Хотя ворваться в здание бандитам не удавалось, непрерывный обстрел и начавшийся пожар грозили превратить прочное кирпичное здание в ловушку. А что, если бандиты решаться подскочить поближе, и будут закидывать гранаты внутрь прямо через подоконники?
Сухоцкий понял, что надо выбираться наружу. Выбегать на простреливаемый двор не хотелось. Но Юрий все же решился. С сожалением оставив автомат в казарме (но что поделаешь - он не настолько супермен, чтобы совершать акробатические этюды с автоматом!), он нырнул в дверной проем, перекатился по земле, со страхом ожидая автоматных пуль, готовых впиться в его тело. Однако пули, с шорохом и визгом рикошетившие от земли и от брони, миновали его. Захлопнув за собой люк бэтээра, у самых колес которого догорала лужица бензина от бутылки, которой так и не суждено было его поджечь, Юрий почувствовал себя увереннее. Включенные фары осветили двор, крупнокалиберный пулемет гулко застучал, бросая на броню горячие гильзы.
Грузовик бандитов взвыл мотором, но уйти от пуль не успел. Бандиты, стараясь оставить между
