покрывавшей землю пока еще редким, не сплошным ковром.
На коротком привале Сергей сразу же заставил Таню принять антибиотики.
'У тебя явно поднимается температура', - заметил он, - 'а у нас впереди очень трудные дни. Потребуются все наши силы для того, чтобы благополучно оторваться и выйти к своим'.
Гаврилина покорно проглотила таблетки, нехотя пожевала шоколад.
'Всем - получить у меня и принять экстракт лимонника', - громко произнес Сергей. - 'Это вас немного взбодрит. Нам надо сделать еще один бросок, до нашего БТРа. А там поедем с ветерком'.
И группа, все пятеро уцелевших, снова двинулась в путь, топая кроссовками по раскисшей земле. Шли, сторонясь дорог и даже заброшенных проселков. Мильченко специально выбирал места поглуше. Но вот сплошная полоса леса закончилась, и вновь было необходимо форсировать открытые пространства. Хуже того, здесь совсем неподалеку были и населенные места. Однако им в любую минуту могли вновь вцепиться в хвост. Нельзя было даже ждать темноты. Надо было спешить.
Сержант глубоко вздохнул несколько раз, успокаивая часто забившееся сердце и заговорил негромким голосом:
'Форсируем поля прямо сейчас. Передвигаться будем перебежками, по одному. Первым пойдет Захария, затем Таланкин, за ним - Гаврилина, за ней - Коменская. Я - замыкающий. Перебегать будем от одного укрытия к другому. Непрерывно вести наблюдение. Всем надеть наушники, включить портативные рации. Готовы? Витя, вперед!'
Один за другим ребята перебегали к расположенной неподалеку группе кустов. Настя тем временем медленно осматривала поле через оптический прицел своей винтовки.
'Гражданин сержант!' - от волнения воскликнула она совсем по-уставному. - 'Там, вдали, справа, - кони'. - И добавила встревожено - 'Кажется, на них кто-то едет'.
Сергей тут же навел в эту сторону бинокль.
'Всем внимание!' - тихонько сказал Мильченко в микрофон. - 'Справа виден конный патруль! Ускорить движение!' - И еще тише, отведя микрофон в сторону и прикрывая его рукой:
'Настюха, милая, пошла!'
Сержант перебежал последним. К этому времени Виктор успел продвинуться вперед на несколько перебежек и был уже посреди поля. За ним по очереди подтягивались остальные. Так, еще одна перебежка. Мильченко благополучно шлепнулся на землю рядом с Настей.
'Давай, родная, давай, не задерживайся!'
Настя вскочила и в несколько прыжков достигла заплывшей и заросшей травой канавки, пересекавшей поле. И тут Сергей увидел выезжающий из-за группы деревьев, слева, всего в двух сотнях шагов, еще один конный патруль, насчитывающий шесть всадников.
'К бою!' - закричал он, уже не сдерживая голос. - 'Слева, двести, группа всадников! Огонь!' - И он сам вскинул свою винтовку.
К счастью, спеша замкнуть кольцо, противник все же не успел перебросить сюда другие силы, кроме двух конных разъездов. Пулемет Захарии быстро уравнял шансы, превратив почти всех конных в пеших, а кое-кого уложив в траву навсегда. Под грохот автоматных очередей пятерка рывками смещалась все ближе к черневшему впереди еловому лесу, пока, наконец, вся целиком не втянулась под его мрачные своды.
Свой последний выстрел Настя сделала уже из глубины леса, послав пулю в слишком ретивого преследователя, ясно очерченный силуэт которого показался в просвете между деревьями. Однако их ждало разочарование. Ельник стал редеть, и быстро перешел в опушку, заполненную низкорослым еловым, сосновым и осиновым подростом. Опушка переходила в болотистое поле, на дальнем конце которого виднелись заросли тростника и высилось несколько голых древесных стволов.
Мильченко остановился в нерешительности, достал из планшета карту, развернул... Через несколько секунд он воскликнул:
'Надо взять левее! Пошли!'
Свернув влево, группа вышла на поле, узкой полосой уходящее на юго-восток. Прямо перед ними поле чуть поднималось едва заметным пологим бугорком, а затем плавно понижалось к востоку.
Настя вдруг остановилась, вскинув руку:
'Стой!' - крикнула она.
'В чем дело?'
'Кажется, я слышу шум моторов'.
'Все равно, вперед, к лесу!'
Они прошли еще несколько десятков шагов, поднимаясь на вершину плоского бугорка. Теперь шум моторов слышался уже отчетливо. Но напрягать слух не было никакой необходимости - от леса, пересекая поле наискось, двигалась стрелковая цепь, позади которой, легонько переваливаясь на кочках, ползли три бронетранспортера.
'Назад!' - заорал сержант. - 'Бегом!'.
Им снова пришлось скрываться в том ельнике, из которого они совсем недавно вышли, и вкладывать последние силы в отчаянный марш-бросок. Пущенные им вдогонку с большой дистанции несколько пулеметных и автоматных очередей не причинили никому вреда. Но путь на юг, к их бронетранспортеру, опять был отрезан.
Видя, что южное направление для них закрыто, Сергей решил повернуть на северо-запад, и прорываться прямо к Городу. Им везло - в них ни разу не удалось вцепиться крупным силам Центральных. Но в стычках с патрулями таяли боеприпасы, пополнить которые было неоткуда. Хуже того - при попытке очередной раз выйти на связь Сергей обнаружил, что в последней стычке радиостанция в его заплечном мешке безнадежно разбита пулями. Теперь уже не приходилось надеяться на то, что им навстречу из Города вышлют отряд на помощь.
За неполную неделю скитаний под дождем двое уже довольно серьезно простудились - Таня и Костя явно температурили. Группа вот уже которые сутки шла по лесам, не имея возможности обсушиться и обогреться, приготовить горячую пищу. Ребята обросли щетиной, одежда обтрепалась и была вся вывожена в грязи.
Мильченко матерился про себя. Прорваться к своему загодя укрытому и замаскированному БТРу так и не удалось. А как было бы хорошо рвануть отсюда с ветерком на броне!.. Топай вот теперь на своих двоих.
Когда до Города оставалось около пятнадцати километров, Сергей малость приободрился.
'Осталось немного!' - бросил он через плечо своим товарищам. 'Еще километр - и выходим к мосту, на шоссе. Там уже начинается наша зона. Место там открытое, и чтобы напоследок не рисковать, дождемся темноты, наденем приборы ночного видения - и вперед'.
Но они не вышли к мосту. Когда все пятеро выдвинулись с опушки и пошли по влажному от ночной сентябрьской росы лугу, внезапно в темноте, со стороны насыпи шоссе, заплясали яркие вспышки и раздался характерный грохот очередей из нескольких стволов автоматического оружия.
'К опушке!' - заорал Мильченко.
Но вдоль опушки, с восточной стороны, наперерез им шла еще одна группа. Оставался единственный путь - обратно вглубь леса, на юг. Снова, огрызаясь короткими очередями и одиночными выстрелами, группа отрывалась от своих преследователей, не давая пощады своим натруженным ногам, сердцу и легким.
Еще одна попытка пробиться к Городу, на этот раз к южным предместьям, закончилась также, как и предыдущая.
К концу следующего дня Тане стало совсем плохо. На очередном коротком привале она приблизилась к Мильченко и зашептала ему на самое ухо:
'Сережка... Я больше не могу идти. Бросьте меня, я как-нибудь сама выберусь. А вы давайте вперед, к Городу'.
'Что за глупости!' - возмущенно зашипел Сергей. - 'Будем выбираться вместе!'
'Нет. Я на вас повисну, как гиря. Без меня вам будет легче. А мне одной тоже будет легче спрятаться от патрулей и выбраться к Городу. А иначе мне проще просто застрелиться, чтобы вас не связывать. Понял?' - голос Тани был слабым, но решительным.
'Дура!' - не сдержался Сергей.
