Некоторое время колдун мрачно молчал, таращась в огонь. Отец Вельд уже решил, что некромант замкнулся в себе, когда тот угрюмо заговорил, не отрывая взора от пляшущего пламени:
— Пленение члена Братства — вещь беспрецедентная для времен, наступивших после того, что вы именуете Смертью. В древности такое случалось, но в новейшей истории — никогда. Даже мерзавцу Иеро не удавалось ничего подобного. Он лишь убивал наших, или они по собственной воле разрушали свой мозг, погружаясь в Пустоту.
Вельд ждал продолжения. Возле костра сушились Ирм и Ушан, вычесывающие друг у друга из шерсти паразитов. Кен, которому наскучили разговоры, направился в сторону ближайшей рощи, натянув на ноги сморщившиеся от огня сапоги. Наконец колдун нарушил молчание:
— Допрос члена Братства представителями Аббатств недопустим, так гласят наши правила.
— Но я лишил тебя возможности убить себя с помощью ментальных сил, — сказал эливенер, — а если ты попытаешься перерезать себе горло или наступить на ядовитую колючку, то я смогу вернуть тебя к жизни.
— Знаю, — угрюмо пробурчал Карк, пробуя руками, высох ли его балахон. — Потому и не пытаюсь.
— Следовательно…
— Следовательно, Совет, удостоверившись, что меня не отбить назад, прибегнет к иным своим возможностям. Ты же не сомневаешься, старик, что у Братства есть в распоряжении весьма грозные силы, до которых вам еще расти и расти?
— Не сомневаюсь. В делах, касаемых смерти и разрушения, вы преуспели.
Колдун опять на некоторое время замкнулся в себе. Он поднялся и медленно облачился в одежду, от которой валил пар. Потом он сказал, не глядя на эливенера:
— Когда я лежал без движения, и активность моего мозга была минимальной, я почувствовал Крылья Пустоты. С'лорн уже начал действовать.
Отец Вельд встрепенулся.
— Но он не мог тебя обнаружить! Или я ошибаюсь?
— Нет. К счастью для меня.
Эливенер удивленно крякнул и попытался заглянуть в лицо колдуну, но тот раздраженно отвернулся, глядя в пузырящуюся лужу. Его голос, впрочем, не выдавал ни малейшего волнения. Некромант умел великолепно владеть собой.
— С'лорн где-то рядом. Он не на юге Внутреннего Моря, где был, когда я отправлялся в путь, чтобы доставить ему заложников. Он намного ближе, и вместе с ним очень мощные машины. Конечно, вы тоже кое-что умеете, надо признать. Твоей маскировки он не раскусил, и скажу откровенно: скорее всего, глава Зеленого Круга и важнейшая фигура темного Совета не знает даже, в какой стороне света вас разыскивать. Но он попытался стереть мою память, оборвать некоторые мои нервные окончания. Без них я в Центральном Совете Аббатств окажусь бесполезным манекеном, который бессмысленно мычит и гадит по углам, словно вороненок, выпавший из гнезда.
— Значит, усыпив твой разум, я спас тебя, — сказал Вельд, задумчиво жуя травинку.
— Похоже, именно так обстоят дела.
— И что же предпримет С'лорн, когда поймет, что твой мозг ускользнул из тени, что отбрасывают Крылья Пустоты? Надо полагать, продолжит свои попытки?
— Нет. Это слишком затратно и не нужно. Он просто уничтожит меня, когда получит от разосланных гонцов весть, что вы ускользнули.
— И как он это сделает?
— Вы действительно очень мало знаете о Братстве, старик. — Карк горько усмехнулся, и сел на свое прежнее место. Блики огня гуляли по его щекам, а в глазницах залегли глубокие тени. — Мы — части единого целого, наши разумы переплетены и составляют мощнейшую на планете ментальную структуру такого порядка, что у тебя даже не нашлось бы слов, чтобы описать ее, случись тебе проникнуть в поле, созданное Братством.
— Ну и что?
— С'лорн, получив согласие на то Совета, просто отключит меня от этого целого. Ты видел, как умирает ветка, отрубленная от дерева, или как съеживается и высыхает оторванный хвост ящерицы? Произойдет нечто подобное, а Братство интегрирует в себя новый разум.
— Похоже на процесс регенерации, — пробормотал эливенер.
Карк еще раз горько усмехнулся:
— Называй, как хочешь. Словом, сейчас мне совершенно все равно — отпустите вы меня, или станете и дальше таскать с собой, словно ворона кусок падали. Выйти на связь с Кругом после того, что ты сделал с моим разумом, я не могу, быстро добраться до представителей Братства — тоже. Словом, скоро я начну чахнуть и буквально растворяться в воздухе, постепенно становясь студнеобразной субстанцией, лишенной и тени разума.
— Не все так страшно, мой лысый друг, — сказал старик, поднимаясь и щурясь от дыма. — Я постараюсь придумать способ, как спасти тебя от С'лорна и целым доставить на север.
— Это невозможно, я обречен, — сказал некромант и вновь уставился в костер.
Эливенер подозвал Аграва, и кивнул ему на колдуна:
— Приглядывай за ним. Он может попытаться выкинуть все, что угодно. А мне надо подумать в уединении. Вернусь вечером.
Лесоруб кивнул и уселся у костра, поглядывая на неподвижного некроманта. Отдав то же указание Ирму, старик направился вглубь болот, мучительно выискивая единственно верное решение.
Он не хотел терять столь ценного пленника. Перед этой задачей на время померк даже образ его неуловимого ученика, потерявшегося где-то в неоглядных топях.
Аграв подобрал палку и швырнул ее в сторону Ушана, направившегося было к костру. Тот издали ощерил клыки, дразня лесоруба, и остался на месте, помахивая хвостом. Ирм неподвижно смотрел на колдуна, меланхолично остря кончики клыков о черепаший панцирь. Подошел чернобородый, потягиваясь и зевая.
— У северянина опять обострение воинского духа, — сказал Вагр, указывая рукой на метса, который в отдалении занялся самоистязанием, как в платановой роще за сутки до того, как они оказались в «сердце болот», — не хочешь присоединиться?
— У меня и без того ноги гудят, — отозвался Аграв, укладываясь на расстеленную куртку, чтобы дать отдохнуть измученному телу. Он не собирался отходить от некроманта. Вагр хлопнул его по колену, и рассмеялся:
— Что, больше не станешь с ним на кулаках драться, или бороться? Боязно?
Аграв попытался дать Вагру подзатыльник, но тот вовремя откатился в сторону и, подсмеиваясь, направился к северянину. Ушан, запустив в лежащего рыжебородого лесоруба подвернувшимся комом грязи, пошел вместе с ним.
Немного перекусив и отдохнув от похода к лаборатории, Кен взял у рыжего топор и с остервенением принялся рубить коряги и пни, норовя выбрать самые неподатливые или сучковатые. Нарубив целую кучу дров, он долго метал топор в ближайший хвощ, пока рассерженный Аграв не отобрал его со словами:
— Еще сломаешь топорище. А в этих топях такого дерева не найти. Швыряй свою саблю.
Кен принялся вручную корчевать пни. Однако вскоре это занятие ему наскучило: некоторые выскакивали из рыхлой почвы легко, словно корни их плавали в подземных грязевых озерах, а некоторые лишь заставляли спину трещать, как ремень из высохшей на солнце кожи, оставаясь неколебимыми, будто скалы. Тогда он нашел новую забаву: выкопав в грязи три валуна, каждый величиной с человеческую голову, он начал ими жонглировать. Подошедший Вагр и увязавшийся за ним Ушан некоторое время наблюдали за метсом, который совсем разошелся и швырял в воздух камни, стоя на одной ноге, выставив вторую прямо перед собой, вытянутую идеально прямо.
— Да тебе, краснокожий, в бродячем цирке выступать. Вот выберемся из этих омутов, поедем в Бухту Спрутов… — Вагр уселся на торчащий из земли корень. — Одно-два представления на их ярмарке, и тебя торговцы из Чизпека или Д'Алви возьмут с собой на корабль бесплатно, помяни мое слово. Моряки страсть как любят такие штуки. А нож умеешь на носу держать? Я одного такого встречал. С западного берега
