Фернандо грустно кивнул.
— Я совсем недавно узнал об этом. Она сказала мне, а я… — Он умолк в нерешительности.
— И что же ты, Фернандо? — строго спросил сеньор Мартинес.
— Я сильно разозлился. — Голос Фернандо задрожал. — На нее, на себя. Понимаешь, мы не планировали ребенка.
— Это, знаешь ли, мой мальчик, иногда случается и без плана. — Сеньор Мартинес усмехнулся, но почти сразу его лицо стало серьезным. — Так что произошло?
Фернандо покраснел от смущения. Может ли он все рассказать отцу, признаться в своем страшном грехе?
— Я занялся с ней любовью, — с трудом выговорил он. — А примерно через час она… она потеряла ребенка.
— И ты винишь в этом себя, так?
— Конечно же я виню себя! — вскричал Фернандо. — Если бы я не обуздал свою похоть, с ребенком все сейчас было бы в порядке.
Сеньор Мартинес покачал головой.
— Эх, сынок. — Он дружески положил руку на плечо Фернандо. — Ты считаешь, что если женщина забеременела, то заниматься с ней любовью нельзя, пока не родится ребенок?
— Конечно, нельзя.
— Ну ладно. Что случилось, то случилось, и никто в этом не виноват. Кэролайн могла потерять ребенка независимо от того, занимались вы с ней любовью или нет. Уверен, что не секс был причиной выкидыша.
— Но я сделал ее несчастной! — воскликнул Фернандо.
— И себя тоже. Ты давно смотрелся в зеркало? — поинтересовался сеньор Мартинес. — Но вопрос в другом: следует ли разрушать все, что было между вами?
А действительно, что между нами было? Ответа на этот вопрос Фернандо не знал. Он никогда не осмеливался спросить об этом Кэролайн. И не спрашивал себя. Он просто упивался встречами, полными страсти, но избегал каких-либо обязательств. Наивно полагал, что все так и будет продолжаться до скончания века.
Но сейчас Фернандо понял, что все изменилось, особенно чувства. По крайней мере — его чувства к Кэролайн.
— Ты должен поговорить с Кэролайн, — строго сказал сеньор Мартинес. — Обязательно должен.
— Я знаю, что должен, отец, — покорно согласился Фернандо.
Оставшись вдвоем, Кэролайн и Фернандо уютно устроились на диване с бокалами вина в руках. Кэролайн, несмотря на легкую усталость, чувствовала себя великолепно. Родители Фернандо, встречи с которыми она боялась, оказались приятными, симпатичными людьми. И она им, кажется, тоже понравилась.
— Ты не жалеешь, что приехала сюда? — спросил Фернандо.
— А у меня был выбор? — печально отозвалась Кэролайн.
— Но ты хоть немного пришла в себя? — продолжал импровизированный допрос Фернандо.
«Пока она не выздоровеет», как из страшного сна всплыли в сознании Кэролайн его слова.
— Да, — ответила она. — Более или менее.
Острая боль вины снова пронзила сердце Фернандо.
— Как бы мне хотелось все забыть! — воскликнул он.
Кэролайн повернулась к нему. Казалось, ее зеленые глаза стали еще больше.
— Забыть все? Ты сожалеешь, что встретил меня, и хочешь все забыть?
Фернандо отрицательно замотал головой.
— Нет, нет. Ты неправильно меня поняла! Я хотел бы забыть только плохое! Все плохое, мои ужасные обвинения, мою несправедливость к тебе.
Хрупкая надежда закралась в сердце Кэролайн.
— А хорошее? — спросила она срывающимся от волнения голосом. — Ведь было же что-то и хорошее.
Всю свою жизнь Фернандо скрывал свои чувства, но сейчас он неожиданно поймал себя на мысли, что хочет откровенно поговорить с Кэролайн, высказать ей все, что накопилось у него на душе. Ему просто необходимо высказаться!
— Хорошее я вспоминаю снова и снова, — сказал он тепло. — Особенно наше знакомство, когда меня с первого же взгляда охватило… — Он умолк, пытаясь подыскать подходящее определение тому чувству. Похоть? Вожделение?
— Желание, — облизнув внезапно пересохшие губы, подсказала Кэролайн.
Фернандо недоуменно посмотрел на нее и покачал головой.
— Нет, не просто желание, а… страсть, вот что это было. Безудержная страсть, какой я не испытывал никогда до встречи с тобой.
— Даже с Долорес? — сорвалось у Кэролайн с языка, прежде чем она отдала себе отчет в том, о чем спросила.
— Даже с Долорес, — выдохнул Фернандо. — Теперь я понимаю, чего не хватало нашим отношениям. Было уважение, была обоюдная симпатия, но того чувства, которое было бы выше разума, выше всякого контроля и понимания, короче, того, что я почувствовал, когда встретил тебя, не было.
Сердце Кэролайн замерло, а потом отчаянно затрепетало.
— И что же это было? — с трудом пробормотала Кэролайн.
Фернандо отвел глаза и долго молчал. Но вот он вновь взглянул на Кэролайн и уверенно ответил:
— Конечно же любовь. Только любовь!
Кэролайн уставилась на него, боясь поверить словам, которые Фернандо только что произнес.
— Я люблю тебя, Кэролайн. Я хочу тебя, я хочу, чтобы ты… ты была рядом со мной и в моем сердце навсегда!
— О, Фернандо!
Как долго она ждала этих слов, сколько молилась об этом! Слезы хлынули из глаз Кэролайн.
— Не плачь, моя дорогая! — прошептал Фернандо. — Почему ты плачешь?
— Потому что… — Кэролайн наконец поверила в искренность его слов и разрешила своим чувствам выплеснуться наружу. — Потому что я думала, что ты совсем не любишь меня, не хочешь меня…
— Не хочу тебя? — удивленно перебил ее Фернандо. — Не хочу тебя?
— Ты не прикасался ко мне с того…
— С того вечера? Да я просто ненавидел себя, винил во всем случившемся! — Фернандо жадно ловил ее взгляд.
— Но это могло случиться независимо оттого, что мы с тобой… — Кэролайн смущенно запнулась, но все же закончила, — вытворяли.
— Да, я знаю. Теперь. — Фернандо нежно вытер слезы с ее щек.
— Знаешь? А почему именно теперь? — Кэролайн заглянула ему в глаза.
— Отец помог мне во всем разобраться.
— Ты говорил об этом с отцом? — удивилась Кэролайн.
— Тебе это кажется странным, верно? — Фернандо улыбнулся: ох уж эта британская сдержанность! — Знаешь, отец все понял. Понял, что я убит случившимся. Он сразу же уловил, что так просто наши отношения разрушить нельзя, все достаточно серьезно. И еще кое на что он открыл мне глаза. Объяснил, что любовью можно заниматься и с беременными женщинами. И секс вовсе не причина для выкидыша. Так что не следует винить только себя в случившемся.
— Я совсем не хотела, чтобы ты брал всю вину на себя! — запротестовала Кэролайн. — Но я была буквально уничтожена, раздавлена. У меня не хватало сил помочь тебе, а ты как-то сразу отдалился, не подходил ко мне, не прикасался…
— Я боялся, что ты оттолкнешь меня, — признался Фернандо. — И, как бы мне ни хотелось, я просто не рискнул до тебя дотронуться.
