– Этот Вильямс дал вам визитку, но не попросил вашу. Он что, знает номер вашего телефона?
Джина, досадуя, что Эдвард никак не успокоится, с деланным безразличием пожала плечами и небрежно ответила:
– Должно быть, сохранил его с прошлого года.
– У него есть и ваш адрес?
– Нет. Я сменила квартиру, но телефонный номер оставила за собой.
Эдвард, наблюдавший, как Джина разливает кофе по чашкам, обратил внимание, что рука ее немного дрожит.
– Так за что он извинялся перед вами?
– Что? – Джина пролила кофе на блюдце. – О, простите, сейчас я заменю это. – Она взяла чашку и блюдце и ушла на кухню.
– Вы сказали, что он извинялся перед вами за что-то, что произошло в прошлом, – напомнил Эдвард, когда Джина вернулась в гостиную.
Он непременно желал получить ответ на свой вопрос. Ему почему-то было важно знать, какие чувства питает Джина к Энтони Вильямсу.
– Это, очевидно, связано с тем, что, будучи помолвленным со мной, он, как выяснилось, спал с моей лучшей подругой. – Джина намеренно произнесла это легким, беззаботным тоном.
– Вильямс был вашим женихом? – потрясенно переспросил Эдвард. Теперь он все понял. – О Господи, Джина, простите меня, пожалуйста! Я ведь не знал об этом.
– Вы и не должны были знать. Ничего, все нормально.
Эдвард нервно провел рукой по волосам.
– Представляю, каково вам было находиться в одной гостиной с ним!
– Да, для меня было шоком увидеть его через год после того, как...
– Неужели вы ни разу не встречали его с тех пор? – осторожно спросил Эдвард.
Джина помотала головой.
– Но мы разговаривали спокойно. Думаю, Энтони искренне сожалел о том, что сделал, и обрадовался неожиданно представившейся возможности сказать мне об этом.
– Он продолжает встречаться с вашей, очевидно уже бывшей, подругой?
– Нет. – Джина вздохнула. – Он еще тогда говорил, что это была ошибка, что они были близки всего один раз. Что он все еще любит меня. – Голос Джины дрогнул. – Но я уже не могла верить ему.
– И теперь Вильямс хочет начать все сначала?
– Нет. Совсем нет. Как я уже говорила, Энтони предложил мне работу. Не знаю, хочет он таким образом реабилитировать себя или действительно считает, что я подхожу для этой работы...
– Могу представить, какую работу он имеет в виду, – язвительно заметил Эдвард.
– Эдвард!
– Извините. Что вы почувствовали, увидев его снова?
– Шок. Послушайте, может, оставим эту тему? Я хочу вообще забыть обо всей этой истории.
– Да, разумеется. – Эдвард кивнул, хотя ему хотелось знать больше, хотелось проникнуть в мысли Джины и выяснить, о чем она думает, что чувствует. Но он поборол искушение. – Не буду задавать ненужных вопросов. Я знаю, как это бывает, когда в любви что-то не ладится.
– Не сомневаюсь в этом.
Эдвард посмотрел на Джину и, заметив в ее взгляде теплоту и понимание, даже слегка смутился.
– Вы собираетесь принять предложение Вильямса насчет работы? – спросил он, отводя глаза.
– Вряд ли. В любом случае, вам не следует беспокоиться. Он знает Джеффри, но не думаю, что они станут сравнивать номера наших телефонов, чтобы убедиться, что мы с вами живем вместе. Так что никто не узнает о нашем секрете.
Джина наклонилась над столом, чтобы долить кофе в чашку гостя, и Эдвард увидел край черного кружевного бюстгальтера. У Джины было нежное, соблазнительное тело, по плавным изгибам которого так и хотелось провести рукой.
– Я думал не об этом, – признался он, находясь во власти эмоций.
Серьезный тон его голоса, исходившая от него мужская сила вызвали у Джины волнение в крови.
– О чем же вы думали?
– Я надеялся... – нерешительно произнес Эдвард, – что вы еще побудете рядом со мной какое-то время.
– Да? – Джина растерялась, и в то же время ее жгло невыносимое желание. – Почему?
– Ну-у... я хочу, чтобы вы занимались моим садом. Такие специалисты на дороге не валяются.
Джина невольно улыбнулась.
– Спасибо. Но на Росса работает немало хороших дизайнеров, поэтому меня легко заменить.
– Не думаю, – проронил Эдвард, многозначительно посмотрев на нее.
И опять в его голосе зазвучала волнующая чувственность. Но Джина все уговаривала себя, что это ей только кажется. Однако, что бы она об этом ни думала, а тело ее в этом вопросе отказывалось подчиняться разуму и реагировало всеми своими клетками. У Джины возникло ощущение, что ей в кровь впрыснули приличную дозу адреналина. Такого с ней еще не бывало. Всем своим существом она желала сейчас оказаться в объятиях Эдварда, прижаться губами к его губам, почувствовать его каждой клеточкой, каждым нервом.
Джина поставила свою чашку, стараясь, чтобы та не звякнула о блюдце. Надо взять себя в руки, сказала она себе. Эдвард обладает чересчур мощными обаянием и сексуальной притягательностью, с ним очень легко потерять голову. Но у нас не любовный роман и я не собираюсь давать ему повод думать, будто я легкая добыча.
Эдвард заметил пробежавшую по лицу Джины тень сомнения. Он отвел взгляд и попробовал переключиться на что-то другое. Все равно на что, лишь бы охладить жар, который охватил его внезапно и быстро и грозил лишить остатков разума. У нас с Джиной деловые отношения, сказал себе Эдвард, она лишь изображает мою подругу. Нельзя поддаваться минутной слабости, идти на поводу у своего либидо – чувства всегда усложняют дело.
На каминной полке стояла черно-белая фотография. На ней и сосредоточил свое внимание Эдвард.
– Кто это? – спросил он.
– Мои родители в день свадьбы.
Ей показалось, что в глазах Эдварда мелькнула надежда. Как бы ей хотелось проникнуть в его мысли и узнать, что у него на уме! Обычно она чувствовала, когда мужчина хотел ее, и сейчас могла поклясться, что...
– А где ваш отец сейчас?
– Он умер, когда мне было десять лет, – глухо проронила Джина.
– Вам, наверное, тяжело было пережить это.
– Да, очень. Мне до сих пор не хватает папы. Мама растила меня одна, и ей, конечно, пришлось нелегко. Денег было мало, поэтому она продала дом, и мы переехали жить к ее сестре в Солт-Лейк- Сити.
– А ваш дом был в Канзасе?
– Да. – Джина удивилась его осведомленности.
– Джефф упомянул, что ваша мать родом из Канзаса. – Эдвард улыбнулся. – Как видите, мы говорили не только о работе.
– Очень легкомысленно с вашей стороны, – шутливо пожурила Джина.
– Это, наверное, вы так влияете на меня, – в тон ей предположил Эдвард.
Наступило молчание. Джина почувствовала, как у нее на мгновение остановилось сердце, а потом забилось с удвоенной силой. Их взгляды встретились. Ей по-настоящему нравился Эдвард Хартли. Нравились его внешность, его теплота и мягкий юмор. Но вот он улыбнулся – и его глаза словно подернулись пленкой. Теплота, секунду назад освещавшая их, исчезла.
– Можно задать вам личный вопрос? – вырвалось у Джины.
Эдвард кивнул. Прямой, проницательный взгляд Джины до сих пор приводил его в
