стерег выздоровевший Михай, по словам Юриса, быстро освоивший новое оружие и показавший отличный результат на полигоне. Северо-западное направление было самым опасным: холмы и остатки сельскохозяйственных построек создавали по крайней мере десяток мертвых зон в этом секторе. Небольшими группами противник легко мог выйти на расстояние, достаточное для рывка в периметр. Юго- восток стерег Денис. Андрон и настоявший на своем участии Слон взяли на себя функции группы прикрытия, разместившись в тылу и избрав для позиции одиноко стоявшую на окраине заброшенную постройку, по виду – коровник. Сам Юрис страховал центр, постоянно отслеживая по развернутой в подвале трехэтажки рации все известные каналы связи как вояк, так и отдельных более-менее крупных групп старателей. Тут же мы посадили в угол пленного Борова, который сразу уснул. Юрис был снова встревожен. Это становилось заметно, когда он теребил ремешок, на котором был пристегнут его талисман – первая пуля. Ее Норд вырезал из тела убитого им духа, который сам был снайпером и долго охотился на моего друга. Почти три месяца они играли в прятки, устраивая друг другу ловушки и всякие подставы, пока я не предложил сыграть роль живца. Нацепил форму, одолженную у комбата наших мотострелков – майора Зубова, и долго ездил на штабном «козелке». Духовский стрелок клюнул почти сразу, а Юрис его выследил и приложил мастерски. Пуля его штатной СВДхи вошла духу в правый глаз, когда тот целился в уазик со мной на пассажирском сиденье. Потом Юрис выковырял чуть помятую пулю из духовского чеклана. С тех пор мой снайпер не сделал ни одного промаха. Он говорил, что душа убитого духа бережет его от осечки и неверного решения. Может, это и брехня, но змеиное спокойствие да редкое самообладание сделали Юриса легендой среди коллег по цеху. Но сейчас это был совсем другой человек. Нет, он был как всегда собран, и я точно знаю, что рука у него не дрогнет и глаз все так же верен. Тут дело в другом: как и в случае с пакостной духовской засадой в ущелье, о котором я раньше упоминал, сейчас у нас обоих, почти одновременно, возникло чувство близкой беды. Хотя сектора перекрыты, эфир трещит от посторонних переговоров, все идет штатно, пакостное предчувствие ноет и, словно сверло, проедает левый висок, и дергает простреленное плечо.
– Опять какая-то хрень намечается, командир. Только где подвох, понять не могу, все прошарил оптикой, сам раза три исползал всю округу и по сантиметру отсмотрел тот пригорок, где обмен будет, и подходы к нему. Ни черта не чувствую…
Латыш с досадой отпустил шнурок, на котором крепился талисман, и заглянул мне в глаза, как бы ища опровержение своим страхам. Что я мог ему сказать, если и сам ощущал угрозу всей кожей, но вот определить, в чем дело, мне никак не удавалось, хоть ты тресни? Тут пискнул ПДА, от Лома пришло сообщение. Они с Дашей уже в десяти часах ходу от места встречи. Отжав тангенту, я дал два длинных и один короткий тон на рабочей частоте. Все номера отстучали, что бдят, Юрис пошел на второй этаж, чтобы лично прикрывать меня во время обмена. Я вышел из дома и, низко пригибаясь, занял позицию в густом кустарнике, что окаймлял небольшую рощу, отстоявшую от места рандеву метров на двести и вплотную примыкавшую к заросшим бурьяном огородам крайних изб. Тут будет удобно отступать, если вдруг что-то пойдет не штатно. Облака неожиданно рассеялись, и сквозь их толстое покрывало показались бледно- голубой кусочек неба и непривычно яркое вечернее солнце. Все один к одному: предчувствие снова кольнуло в плечо, рука на мгновение онемела, пальцы не слушались. Так: вдох – выдох, расслабление. Вдох – выдох, напрягаемся… Чувствительность конечности потихоньку восстановилась, пальцы вновь стали слушаться приказов мозга. Вроде полегчало…
А вот и они: четверо, насколько я различал без оптики, замерли также метрах в двухстах от точки обмена. Я тоном дал сигнал, рядом мгновенно очутился Слон, волоча за ворот грязноватой кожанки нашего заложника, и передал его мне. Беспокойно оглядевшись, Слон зашептал:
– Слышь, земляк, давай я пойду, стремно на душе как-то…
– Нет. Даша будет меньше теряться, если чего не так пойдет. Должен идти я. Ты страхуй, как договорились: примешь ее тут, ни на шаг не отпускай, сразу уходите. Я догоню.
– Ладно, тогда давай крути шарманку.
Мы с Боровом вышли на открытое место и попели к холмику, который просматривался со всех сторон. «Положенец» шел медленно, мне даже приходилось его поддерживать под локоть. Лом вел идущую довольно бодро девушку, сердце у меня сжалось, однако на лице это отразилось такой гримасой, что мой «ведомый», глянув на меня, замычал от страха. Наконец мы дошли до вершины и остановились на пятачке метров десяти в окружности. Даша, казалось, сама тащила Лома вперед, он чуть придерживал ее за плечо, чтобы не вызвать подозрений у своих подручных, угрюмо дожидавшихся в отдалении и нервно водивших стволами в разные стоны. Бандиты тоже вели себя странно. Похоже, беспокойство, словно заразная болезнь, распространяющаяся с невероятной скоростью, поразила также и наших противников. Между тем Лом и моя храбрая воительница уже стояли напротив меня. Даша не скрывала радости, мы буквально впились друг в друга глазами. Я выискивал изменения в Дашином облике: не ранена ли, не больна ли и вообще. Чувство, когда обретаешь вновь то, что казалось почти потерянным, описать невозможно.
Лом подтолкнул девушку ко мне, а я отпустил ничего не соображающего Борова. Главарь уголовников чуть ли не упал на руки к своему охраннику.
– Координаты и слово получишь, когда отойдешь к своим. Теперь руль у тебя, Лом. Прощай.
– Бывай, кореш! Без кидалова только, а то меня и так неласково приняли.
– Не боись, я свое слово держу.
Обняв дрожащую девушку за худенькие плечи и вдыхая аромат ее пропахших дымом волос, я почти передал пакетный сигнал на ПДА Лома.
Внезапно чувство опасности заставило меня прижать Дашу к себе. Крутанувшись на месте, я отбросил ее и автомат далеко в сторону. В следующее мгновение острая боль пронзила все тело, лишив возможности двигаться. Рухнув на траву, я успел увидеть черную тушу паука. Инопланетянин дождался обмена и, сняв маскировку, нанес удар. Но на сей раз это было нечто необычное: я был затянут в медленно сжимающийся кокон тончайшей паутины, которая должна была, по задумке Ждущего-в-Темноте, захватить нас с Дашей обоих.
– Я обещал тебе, самозванец, что мы встретимся. Клан Ждущих держит свое слово. Твоя женщина сейчас…
Договорить он не успел. Справа паука атаковал вышедший из «стелса» Охотник. Противники сшиблись: Охотник кружил вокруг паука, нанося точные, неотразимые удары когтями. Я чувствовал, как брат пытается пробить ментальный щит, окружавший паука, словно кокон. По сути, бой шёл в двух плоскостях: физической и ментальной, постоянно ускоряясь. Скорость схватки возросла настолько, что я почти ничего не мог различить. Мой комбез трещал, автоматные магазины и сбруя «разгрузки» расползались: паучья сеть, сжимаясь, буквально разрезала на мне одежду, лопались даже бронепластины. Головой я не шевелил. Единственное, что я сумел – это крикнуть девушке:
– Даша, беги! Забирай автомат и беги к нашим. В деревню беги! Быстрее, Охотник долго паука не удержит. Беги-и-и!..
Может, я и не произносил ничего вслух – мысли и слова путались, обгоняя друг друга. Дернувшись еще пару раз, я снова крикнул:
– Беги, беги к деревне!.. Слышишь меня?!
Ответа не было. Паук перебирал лапами, наверное путь к деревне был для девушки отрезан. Чувство собственного бессилия стало всеобъемлющим. Нити стягивающей меня сети сжимались все сильней.
Ребята, скорее всего, уже снимались с позиций и спешили на помощь. Но здесь все происходило слишком быстро. Вот паук пронзил грудь побратима мощным ударом обеих передних лап, закованных в броню. Изменяющего можно убить, лишь пронзив оба его сердца. Инопланетная тварь несомненно об этом знала. Как говорил Вещий Путь, пауки вчетвером положили пятнадцать его бойцов, сильнейших из всего племени Изменяющих. Сеть продолжала меня давить, и я услышал собственный хриплый крик: нити впились в руки и голову, кровь стала заливать лицо. Тут послышались отдаленные хлопки, паук пару раз дернулся и развернулся куда-то вправо, а ведь именно в ту сторону я оттолкнул Дашу. Чужой вдруг дернулся и отступил: я услышал знакомый голос своего автомата. Умница ты моя: взяла «коврушу» и теперь не подпускает паука к себе, выигрывая время для спешащих на выручку ребят. Понятно, почему молчат автоматы и пулемет: боясь зацепить девушку, бойцы хотят подойти ближе, а из «снайперок» садят Норд и Денис.
Но вот паук снова пошел вперед, и на этот раз вместо стука затвора я услышал только щелчок бойка. Магазины были только в «разгрузке», а «тридцатка» не бесконечна. Паук заворчал и стал бросаться из
