не таясь.
– Расскажу, что знаю. – Голос Сажи слегка дрогнул. – Но с условием, что после того, как все закончится, вы дадите ордену возможность услышать рассказ из первых уст. Знания прежде всего.
– Согласен. Либо я, либо тот из моих людей, кто уцелеет, придут к тебе и расскажут все без утайки. Даю слово.
– Тогда к делу. – Сажа подобрался и, оглядевшись, жестом предложил присесть на поваленные в кучу монтажные короба, лежавшие метрах в десяти от бетонной будки остановки автобуса. – Как вы верно заметили, времени очень мало. Что вас интересует конкретно?
– Ткачи обязательно должны повоевать с Изменяющими. Меня интересует, как это происходит.
– Ничего необычного: просто присылается вестник, который объявляет время и место боя. Но сейчас, думаю, все будет несколько иначе. Ткач не может быть телесно в этом мире, пока Камень не откроет портал, поэтому наняли Ждущих-в-Темноте. Но вы спутали им карты, а наемники уровня Ждущих – очень дорогое удовольствие, и они ценят свою жизнь превыше награды, их народ весьма немногочислен. Поэтому Ткачи вынуждены придерживаться традиций, полагаясь только на своих союзников уже здесь, в Зоне. А они-то Изменяющим не так страшны.
– Значит, меня считают сильнейшим противником, несмотря на то, что реально я слабее любого кровохлёба. Но это же абсурд.
– Не торопитесь с выводами! Вы сами не знаете своих сил и возможностей. – Сажа опять вскочил в невероятном возбуждении, но, быстро взяв себя в руки, снова сел на бортик короба и продолжил более спокойным тоном: – Ваш титул звучит как Ступающий-в-Паутине, вы уже не совсем человек в плане физиологии, но и не чистокровный Изменяющий. Титул не налагает ограничения на ваши действия, поскольку вы – это как… самое близкое будет – джокер в колоде, неизвестная величина, а Ткачи и Изменяющие подчиняются четким правилам. Поэтому, раз устранить вас не получилось и напугать тоже не вышло, вот Ткачи и предложили сделку, и свято будут блюсти ее условия. Вы – ходячая случайность, бомба с зажженным фитилем, погрешность в уравнении, которой не должно быть. Без вас победа им обеспечена и…
– И пока они уверены, что я вне игры, все будет тихо.
– В смысле?
– Нет, это просто предположение. Так я прав или нет?
– Да, совершенно правы.
– Где будет проходить бой, вы не знаете?
Сажа задумался и сидел так, опустив голову, размышляя минуты три. Потом немного виноватым голосом ответил:
– Обычно это происходит недалеко от того места, где стоит Камень. Но сейчас… Не знаю… Вам известно, что кланы и военные готовятся штурмовать укрепления «Братства Обелиска» через трое суток?
– Предполагал, что у меня есть около десяти дней. Но – нет, не знал, что так скоро. Ты сможешь доставить комплекты фильтров сегодня к вечеру?
– Нет проблем: порталы внутри Зоны еще работают, есть пара безопасных дорог, я все сделаю.
– Ну, тогда бывай. Сколько я буду должен за комплекты?
– Это подарок, от меня лично и… Очень надеюсь, что вы расскажете, как все происходило. Вам необходимо уцелеть. – Сажа понизил голос почти до шепота: – Если бы жизнь в оболочке из плоти не была мне безразлична, я бы не хотел оказаться на вашем месте. Плоть слаба. Вы храбрый человек.
– Ладно, давай не будем о титулах. Фильтры доставь в башню, Слон примет. Пусть курьер объяснит ему, как пользоваться. Это возможно?
– Да, разумеется. – Сажа махнул рукой. – До встречи, очень надеюсь на благополучный исход.
Я смотрел, как удаляется еще одна часть плана, задуманного мной как рискованная авантюра, не сулящая стопроцентного успеха, но и являющая собой единственно возможный в данной ситуации вариант. Многие скажут, что соваться на территорию вооруженного и желающего твоей смерти многочисленного врага – это чистейшей воды безумие. В каком-нибудь киношном боевике – безусловно. Коварные и кровожадные вражины порезали бы глупых и доверчивых артельщиков на ремни, злобно хохоча, под акомпанемент какого-нибудь бодрого гитарного перебора. Однако в жизни так бывает довольно редко. Как правило, главная цель соглашения вроде того, какое я заключил с Ткачами, – это избежать потерь и по возможности бескровно избавиться от противника, просто его отпустив. Люди сектантам тоже нужны, к тому же нет никакой гарантии, что мне или кому-то из артельщиков удастся выжить, и тогда положение вновь станет непредсказуемо опасным.
Когда-то очень давно, во времена службы в одной горной республике, я имел возможность убедиться, что резня не является самоцелью для большинства вменяемых и не очень полевых командиров. Нам нужно было пройти по дну контролируемого духами ущелья, склоны которого представляли собой сеть хорошо замаскированных ДЗОТов[40], а скалы были буквально изрыты пещерами естественного происхождения, которые духи использовали как ходы сообщения. Выкурить их оттуда можно было только вакуумными зарядами или очень специфической химией. Но так получилось, что духи решили нас пропустить. Начальник штаба бригады очень долго исходил паром, не понимая, как Шубин решился на такое. Тогда именно он вел разработку операции и полностью отвечал за ее успешное исполнение. Штабист никак не мог взять в толк, почему духи должны пропустить колонну из четырех крытых ГАЗ-бб, одного «козелка» и единственного БМП сопровождения, удовольствовавшись в качестве взятки всего лишь пятью мешками муки и двумя ящиками патронов. Ехать было необходимо: в грузовиках находились бумаги для штаба группировки и еще какая-то секретная хренотень, про которую я знал, что ящики с ней очень тяжелые, только и всего. Штабист настаивал на прибытии танковой роты, звена вертолетов и двух взводов мотострелков для охраны груза. Все смотрелось логично, мне тогда не было понятно, почему наш капитан так рисковал, подставляя, по сути, весь караван духам как на блюдечке. Ведь и ежу понятно, что стоит нам войти в ущелье, как колонну стопорнут, нас разоружат и в лучшем случае угонят в рабство. Но ротный только недобро щурился на яркое солнышко и стоял на своем. Время поджимало, и комбриг согласился, потому что танки застряли на равнине, видимо, что-то сломалось или ротный танкистов тянул время, не хотел весело гореть в узкой расщелине, где только три направления: вперед, назад и к Аллаху в гости, то есть наверх.
Ущелье мы проехали как на параде, без единого выстрела, а в конце духи даже дали нам проводника. Неприметный парнишка помог почти вдвое сократить путь, проведя колонну по заброшенной дороге, которую никто позже так и не смог отыскать, как ни пытался. Лишь спустя месяц я узнал, что там полегла другая, очень крупная бандгруппа, пытавшаяся пройти через ущелье. Духи, засевшие в том проклятом месте, раздолбали втрое превосходящую по численности банду конкурентов по опасному ремеслу. Но и сами еле удержались, потеряв две трети бойцов. И вот тогда я понял, как тонко наш капитан все рассчитал. Духи, без сомнения, могли покрошить и нашу колонну, и тех, кто придет выковыривать их из скал в отместку за нас, но и сами бы потеряли очень выгодную позицию. И само собой, повторной атаки конкурирующей группировки им было бы уже не сдержать, поскольку главный козырь любого укрепрайона – это неподвижные огневые точки узлов обороны. А возьми на себя труд кто-то провести разведку боем, и вот уже вся сеть как на ладони. Поэтому, зная положение сектантов и их союзников, за свою безопасность я не опасался. Расслабляться, естественно, не следовало, но на фоне грядущих событий я твердо был уверен, что нас пропустят, лишь бы только избавиться навсегда и от меня, и от возможных проблем, связанных с моим устранением.
Теперь следовало идти на Свалку, где возле бывшей стоянки Славы Беса я назначил еще пару не зависящих друг от друга встреч. Идти пришлось быстро, поскольку по общему каналу трубили о приближающейся Волне, которую прогнозировали не позже, чем через десять часов. Я свернул на север, поскольку напрямик пришлось бы снова проходить контроль на «блоках», и потери по времени составили бы около трех часов от расчетного времени. Вокруг было спокойно, зверье, даже самая мелочь, затаилось по норам и болотам, как будто чуя приближающуюся резню. Проходя по старым тропам, протоптанным кабаньими выводками, я не встретил даже тушканчиков, которые обычно шныряют повсюду, и их верных спутников – слепых псов – тоже видно не было. Даже ветер, подчиняясь общему настроению, завывал с какой-то особенно зловещей интонацией.
Мне предстояло разговаривать с Ломом. Бывший телохранитель круто поднялся, стал правой рукой
