Отмеченная лунным светом

поняла, почему Гидеон всегда пах деревом. 

В гараже было полно механизмов – отрезной станок со столом, дрели и другие инструменты, названия которых она не знала. Большой верстак был заполнен различными ручными инструментами, выложенными в одной стороне гаража. Два кресла-качалки, один большой книжный шкаф и комод занимали большую часть оставшегося пространства. 

Гидеон сидел на стуле и полировал песком одно из кресел-качалок, его грудь была обнажена и блестела от пота. Во рту Клэр пересохло, когда она наблюдала, как его бицепсы разминаются и перекатываются в поразительном танце мышц и сухожилий. Ее ладони зудели от желания коснуться этой загорелой кожи. Но вместо этого Клэр потерла руки друг о друга, чтобы удержать себя от прикосновения. 

– Эй. 

Он откинулся назад на стуле и вытер ладонью лоб, открывая более светлую, оборотную сторону своих накачанных бицепсов. 

О Боже. Она сглотнула. Там кожа будет такой же мягкой, как бархат. Ее взгляд бродил по голубым венам, желая проследить по ним пальцами. 

Взгляд Гидеона прошелся по ней, и Клэр затаила дыхание, ожидая его реакции. Она надела блестящий бирюзовый топ на бретельках, который свободно ниспадал глубоко вниз между ее грудями. Шокирующий наряд для женщины, которая никогда раньше не носила на пляже бикини. Черные слаксы с низкой посадкой обтягивали ее бедра. Весь комплект заставлял Клэр чувствовать себя бесстыдной, сексуальной и отчасти так, как себя ощущают девочки-подростки, гордо демонстрирующие свое тело, что и позволяет им вить из мальчишек веревки. 

Хотя она не надеялась скрутить в узел Гидеона. Она просто следовала приказам. И все же было бы хорошо, если бы он заметил, если бы продемонстрировал хотя бы намек на реакцию. Вместо этого он вернул свое внимание к креслу, не кинув на нее взгляд во второй раз. Очевидно, что если она будет ждать его одобрения, то предстоит долгое ожидание. 

Подходя ближе, она споткнулась об изогнутую ножку одного из кресел. 

– Замечательно, – пробормотала Клэр. – Так вот значит, чем ты занимаешься, когда не охотишься на оборотней? 

Гидеон замер, не смотря на нее, и его скула дернулась. 

– На ликанов, – поправил он. 

– Семантика, – Клэр закатила глаза. 

Он продолжил обрабатывать кресло песком, и гараж заполнил ритмичный царапающий звук. 

– Моя бабушка владеет антикварным магазином в Розенберге. Там она продает мои работы. 

Клэр пришла в движение, чтобы посмотреть на комод из красного дерева, восхищаясь замысловатой резьбой на каждом ящике. 

– Ты художник, – задумчиво проговорила она. 

Гидеон засмеялся, продолжая энергично выполнять свою работу, его русые волосы потемнели от пота и упали на лоб. 

– Едва ли. Мой отец был мастером, настоящим умельцем. Люди со всей страны хотели заполучить его работы. 

Клэр потерла гладкую поверхность комода, будто облегчая боль, которую ощущала внутри себя. И все равно не могла ничего поделать с чувством зависти. Хотя он и обронил всего несколько слов, она поняла, что у Гидеона были такие отношения с отцом, которых никогда не было у нее со своим. 

– И он научил тебя всему, что ты знаешь, верно? 

Потому что она знала – так делают отцы. По крайней мере, хорошие. Единственное, чему научил ее отец – невидимость безопасней. 

– Да. 

– А твоя мать? – спросила Клэр, вздрогнув в ту же минуту, как только вопрос слетел с ее губ. 

Его губы сжались. Движения стали более решительными. Она ощущала его напряжение, осязала волны жара, расходящиеся в воздухе. 

– Моя мать работала учителем музыки. В свободное время она была дирижером хора в нашей церкви. Она была примерной католичкой. Рыба по пятницам - и не только во время Великого поста. Никаких оправданий. Мы каждое воскресенье сидели на передней церковной скамье. Господи, – усмехнулся Гидеон, – она даже не вела тот образ жизни, который привлекает ликанов. 

Его темно-зеленый пристальный взгляд прошелся по ней. 

– Она никогда не прогуливалась по темному переулку. 

Клэр застыла. 

– Ты хочешь сказать, что я сама навлекла на себя это? 

Его прекрасно очерченные губы изогнулись практически безжалостно. 

– Я ничего не говорю, Клэр. 

Испытывая неприязнь к подтексту – будто она сама навлекла на себя неприятности – Клэр предположила: 

– Я думала, что мы могли бы поесть, до того как уйдем. 

Гидеон что-то проворчал. 

– Что? – спросила она, а затем вспомнила. 

Есть вместе, общаться – все это табу. Он не хотел сближаться слишком сильно. Без сомнений, он избегал ее весь день именно по этой причине. 

– Прости, что побеспокоила тебя, – резко проговорила Клэр, ненавидя обиду в своем голосе, внезапный приступ одиночества в сердце. Повернувшись, чтобы уйти, она бросила через плечо: – Я просто пойду и съем «Арм энд Хаммер» (2) из твоего холодильника. 

Она прошла половину пути до двери, когда его голос остановил ее. 

– Что у тебя на уме? 

– «Техасодельфия» (3), – ответила Клэр. 

Во рту начала собираться слюна при картинке мясного сэндвича с сыром такого же большого, как ее рука. Она обычно избегала их. Слишком много калорий. Но кто будет считать теперь? 

Гидеон встал, вытирая руки о поношенные джинсы. Волна его запаха ударила по ней – пот и мужчина, отчего ее тело впало в ноющее осознание. 

– Дай мне секунду, чтобы принять душ. 

Клэр кивнула, пытаясь представить его обнаженное тело под струей горячей воды, или свои руки скользящие по его большому телу, вспенивающее мыло на его каждом твердом сантиметре. Ее живот содрогнулся, и она поспешила выйти из комнаты, ожидая момента, когда окажется одна, чтобы взять под контроль сбившиеся с пути желания до того, как встретиться с Гидеоном вновь. 

Они сидели в задней кабинке, сверху раздавался голос Кид Рока, а Клэр смотрела на пару, которая заняла кабинку напротив них. Похоже, они были студентами. 

Она улыбнулась и кивнула головой в их сторону. 

– Первое свидание. 

Гидеон посмотрел на детей, его рука свободно вытянулась вдоль задней стенки кабинки. 

– Откуда ты знаешь? 

Ее взгляд пробежал по маленькому черному платьицу с тонкими лямками, которое было надето на девушке. 

– Она слишком уж нарядно одета для этого места. 

– Не тебе говорить о слишком красивой одежде, – по губам Гидеона скользнула улыбка. 

Клэр опустила взгляд на свою грудь. Он все же заметил. Но ничего в его лицо не показывало – оценил он ее попытки или нет. 

– Это – слишком нарядно? – спросила она. 

– Нет. Думаю, я бы назвал это недостаточно нарядно. 

Гидеон наклонился вперед и положил локти на стол, русые волосы упали ему лоб. 

– Почему у меня такое чувство, мисс Морган, что ты никогда не надевала подобную одежду