Журнальный вариант «мемуаров» был продан гамбургскому еженедельнику «Шпигель» за 480 тысяч марок, что в переводе на доллары составляет 122 тысячи. Свою жизнь за рубежом Светлана начинала очень обеспеченно. В СССР, по словам ее племянницы Надежды, ее отец оставил всего 30 тысяч рублей.
Денежные дела С. Аллилуевой за рубежом сложились удачно. Покинув Родину, она жила на заработанное писательским трудом и на полученные пожертвования от граждан и организаций. Об этом, как и о многом другом, было не принято говорить, так же, как и опровергать многочисленные слухи о деньгах, переведенных Сталиным в заграничные банки.
«В мае 1943 года немцы в районе станции Зимцы (ж. д. Москва – Рига) бросали в распоряжение наших войск листовки, где утверждали, – пишет житель Калинина Н. Е. Петров, – что И. В. Сталин в период критического положения нашей страны в 1941 году перевел на случай поражения в швейцарский банк 2 миллиона рублей.
В то время я воевал в полковой разведке. Листовки собирали, жгли. В то время никто этому не верил. Но когда дочь И. В. Сталина – Светлана выехала в Индию, то в Индии она не осталась и поехала пароходом в США. По пути следования она в Италии (если не ошибаюсь, в Неаполе) сошла с парохода и на короткое время выехала в Швейцарию, а затем вернулась и продолжала свой путь в США.
Теперь я не сомневаюсь, что Светлана в Швейцарии, как единственно законная наследница, перевела банковское наследие отца на себя и продолжила путь в США. До настоящего времени разъезжает по чужим странам и живет по шикарному кругу».
«Где-то читал, что у И. В. Сталина был счет в швейцарском банке и им воспользовалась С. Аллилуева, – пишет А. Слатковский из Днепродзержинска. – Если это достоверно, то многим отобьет веру в скромность и аскетичность „вождя“ всех народов».
«В газете „Сельская жизнь“ № 12 за 14 января 1989 года в статье публициста Агильдиева „Расставание“, – пишет житель Приморского края В. В. Клотков, – изложено: «Известно и другое: он (т. е. Сталин) держал на свое имя крупный счет в одном из швейцарских банков, деньгами воспользовалась его наследница, дочь Светлана, уехавшая за рубеж.
Интересно знать, какая была сумма? И как могла воспользоваться ею Светлана, ведь она в 1957 году отказалась от фамилии Сталина и взяла фамилию своей матери».
Довольно интересный вопрос возникает невольно в связи с изданием книги С. Аллилуевой. А как рукопись оказалась за рубежом? Да и целый комплект фотографий к ней? Совершен был этот шаг в порыве или был продуман заранее? Ответ, возможно, даже сумеет приоткрыть завесу тайны не только над «Двадцатью письмами к другу», но и над жизнью за границей.
Обратимся к пресс-конференции, проведенной 16 ноября 1984 года в Комитете советских женщин в Москве. Приведем вопросы двух иностранных журналистов и ответы С. Аллилуевой.
Питер Бицер, корреспондент журнала «Штерн»: «Вопрос касается мемуаров, которые были опубликованы в журнале „Штерн“. 17 лет назад Вы опубликовали в Америке свою первую книгу, где Вы говорили о рукописи, которая была украдена КГБ, и текст ее Виктор Луи привез в Германию, и он был опубликован в журнале „Штерн“. Вы сейчас собираетесь восстановить свои связи с этим господином?»
Аллилуева: «Я никогда в жизни не встречала Виктора Луи, и у меня сейчас нет ни малейшего желания его встречать. Летом 1967 года действительно одна из копий, которая оставалась в Москве, была перевезена им в Англию вместе с целой кучей фотографий, взятых у меня в моем доме. Он пытался напечатать рукопись в журнале „Штерн“. Я видела эти страницы, там было много добавлено, а фотографиям он дал ложное толкование, потому что не знал, кто это и что это. Это был факт. И я повторяю, что Виктор Луи ссылается на то, что он якобы знал меня и так далее. Мы с ним никогда не встречались, и надеюсь, что не встретимся».
Серж Шенеман, корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс»: «Мисс Аллилуева, в своем заявлении Вы сказали, что во время Вашего пребывания Вы были в руках… или Вами манипулировали, в частности ЦРУ (если я не ошибаюсь, Вы упомянули ЦРУ), и Вам не дали возможности поселиться в небольшой нейтральной стране, насколько я помню, Вы упомянули Швейцарию. Не могли бы Вы сказать, кто и каким образом помешал Вам сделать это?»
Аллилуева: «Я уже сказала, с самого первого момента, как только попала в Соединенные Штаты, я оказалась в руках, во-первых, очень сильной адвокатской фирмы из Нью-Йорка, которая была, так сказать, рукой правительства во всем этом. Еще в Швейцарии в 1967 году мне дали подписать ряд легальных бумаг, смысла которых я не могла понять, и этот смысл не был мне объяснен. Эти документы, подписанные мною, поставили меня в положение совершенной бесправности: как автор я лишалась всех прав на свою книгу, я должна была делать, что эта фирма говорила. Я помню, как мне предложили поехать туда, потом поехать сюда. Я бы хотела первые месяцы быть в Нью-Йорке, чтобы посмотреть этот город и все, что там есть. Нет, меня все время пересылали из одного места в другое, что было все малоинтересно.
Дальше, моя первая книга мемуаров «Двадцать писем к другу». Эта фирма находилась в очень тесном контакте и с государственным департаментом, и с ЦРУ. Дальше возник вопрос о второй книге, потому что мои мемуары о детстве и о семье Америку не удовлетворили. Написание книги «Только один год» было буквально коллективным творчеством. Моими страницами – была глава об Индии. Тут я писала все, что хотела. В дальнейшем мне начали говорить и подсказывать, что писать, чего не писать, исключить историю о том, как мы летели из Дели через Рим в Швейцарию, что и почему. Рукопись читалась и перечитывалась целым рядом лиц, большинство из которых я упомянула в конце, выразив им всем ироническую благодарность, о чем они все возражали. Но некоторые лица были там даже не упомянуты, потому что не принято называть имена лиц, которые работают в Интеллидженс».
Итак, попробуем проанализировать ответы. Маловероятно, что рукопись предназначалась для опубликования в СССР, во всяком случае в тот период. Автор попала в двойственное положение. С одной стороны, в рукописи была предпринята попытка в духе развенчания культа личности осудить репрессии, которые были осуществлены в период репрессий Сталиным. И это было сказано в 1963 году. А с другой стороны, уже с 1964 года начался период замалчивания и тихого оправдывания сталинизма. Как историк, как писатель Светлана, видимо, стояла перед выбором: обречь свое произведение на неизвестность или сделать роковой шаг, где могла открыться совсем иная страница ее биографии. Ведь как писателя ее до 1967 года в нашей стране не знал никто. Для очень многих она была дочерью Сталина, и внимание к ней, несмотря на ее незаурядные способности, было диаметрально противоположным тому, чего она хотела. Поэтому думается, что рукопись попала за рубеж не случайно. Теперь попытаемся представить, что она была бы опубликована там, когда автор в СССР. На примере Б. Пастернака и даже бывшего Генерального секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева мы знаем, как и чем это кончается. Могла, наверное, это предположить и С. Аллилуева, а она обладала сильными качествами, необходимыми для решающего выбора.
Это во многом подтверждает и то, что она стремилась за рубеж писать, заниматься фотографией, языками. Как показывает анализ ее деятельности и жизни после 1967 года, кое-что ей удалось, но далеко не
