портретах, которые ждали ее на даче. Поначалу ее это совсем не интересовало. Но через некоторое время она начала делать то, что в моем знании не укладывается до сих пор. Она оскорбляла мою жену. Нанесла тяжелейшую травму как мать мне. Уехав в Грузию, она через Совмин Грузии потребовала, чтобы я вернул ей портрет матери. Я до сих пор не могу понять, почему она не сделала это по-человечески. Если она приехала в СССР, чтобы собрать материалы для своей новой книги, чтобы поправить свое материальное положение, то эго не делает ей чести. В СССР ее принимали хорошо. Но, находясь в окружении внимания и забот, которые ей были оказаны – хорошая квартира, специальное обеспечение, в том числе и денежное, – она не стремилась вникнуть в жизнь советских людей. Она ее просто не знала, да и по своему характеру маловероятно, чтобы могла проникнуть в нее. Из Тбилиси она через некоторое время отправила письмо на имя М. С. Горбачева с просьбой принять ее и разрешить выехать из СССР. Никаких задержек не было. Разбирались только по ее жалобам со мной. Не зная даже толком, над чем я работаю, она подвергла сомнению мою квалификацию врача, мою степень подготовленности как ученого. Мне пришлось давать разъяснения по ее просьбе в пар-тийных органах».
Многие собеседники автора, как и И. Г. Морозов, высказывали предположение о том, что С. Аллилуева, возможно, приезжала в СССР для сбора материала для своей новой книги. Но можно предположить (сказать) и другое. На своей Родине она не нашла того, что ей виделось из-за рубежа. Вероятно, не поняв многого из грядущих перемен, она нашла обратный ход (за рубеж). Тогда, наверное, и ее жалобы на своих близких в официальные органы можно бы было объяснить желанием оградить их от возможных, по ее мнению, последствий. Как бы то ни было и что бы ни стояло за ее решением, ясно одно – новую складывающуюся в Советском Союзе ситуацию она не восприняла и своего места в ней не нашла.
Ее повторный выезд из СССР вызвал очень своеобразную реакцию. «Огромное вам наше читательское и человеческое пасибо за то, что вы чутки и внимательны к нам, к „белым пятнам“ истории, – писали А. Тихонов, С. Петряк и Г. Хохлов из Фрунзе. – Не наша и не ваша вина, что Светлана Сталина стала такой. Она выехала из Союза, юридически отказалась от фамилии отца – людоеда Сталина… У нее ничего нет святого: убежала от Родины, бросила детей и вот в 1984 году она вспомнила, что есть Советский Союз, который вскормил таких палачей, как Сталин и Берия, чтобы вернуться на бесплатный хлеб.
Нам очень хочется знать, кому она нужна была в Союзе, кто дал ей визу на въезд, кто дал квартиру, назначил пенсию и закрепил за ней персональную автомашину? За какие такие «заслуги» все это и кто подписал? Ведь она при палаче, который уничтожил 15 млн. своих соотечественников, окончила бесплатно, при роскоши жизни, 2 института и академию. Что она дала России?
Ведь как не может бедная колхозница, проработавшая в колхозе 50 лет, получающая 36 руб. пенсии, добиться повышения своей несчастной пенсии.
Так почему же некоторые высокопоставленные могут росчерком пера создать роскошную жизнь?»
«Я, Николаева Инесса Павловна, родилась в Москве, в Доме Союзов (пл. Свердлова), где мы в то время жили. Мой отец, Маслов Павел Петрович, был политкаторжанин и персональный пенсионер. В 1936 году 2 октября был репрессирован. Нас осталось трое несовершеннолетних детей, „дети врага народа“. С 1936 по 1939 г. отец находился на Лубянке. Нам сообщили, что отец осужден на 10 лет без права переписки и с конфискацией имущества. В 1939 г. 7 октября был уничтожен. В 1956 г. реабилитирован. Из-за этой тяжелой и кошмарной жизни ушла моя сестра в 1944 г., ушел из этой жизни и брат.
Вы пишете, тов. Колесник, что многих интересует жизнь Светланы Иосифовны. Кого это интересует? Это интересует людей, которых не тронули сталинские времена, которые не пережили ужасы репрессий и продолжают преклоняться перед Сталиным, не веря или не желая верить в его злодеяния.
Я поняла, что Вы с такой любовью, с таким желанием написали статью о Светлане Иосифовне и в таких подробностях, не как о дочери палача-отца, а как о каком-то «политическом лидере» или о «героине», будто она совершила что-то для народа. Вы пишете, что после смерти ее отца Светлана Иосифовна прожила тяжелые 10 лет. Что за тяжелые? Она что, была осуждена на 10 лет и находилась в лагере репрессированных или в ссылке в Сибири? Что вы делаете из нее мученика, несчастного человека. Она в это время занималась своими мужьями.
Я читала в газете о семье Томских. Вот эта семья пострадала. Мать троих детей, жена Михаила Павловича, крупного деятеля, Мария Ивановна была невинно осуждена и в 1956 г. скончалась в Сибири. Два сына, Михаил и Виктор, расстреляны (за что?), и младший сын Юрий 16 лет был осужден на 10 лет и 9 лет ссылки (за что?). Он же был ребенок. Вот это понятно всем, это кошмар, это ужас, вот это трагедия в жизни, вот об этом нужно писать, о каждом члене семьи, о каждом сыне Томских!
А пишете о какой-то Сталине-развратнице. Она недалеко ушла от своего отца-палача. Светлана Иосифовна меняла мужей, а брат менял жен, как перчатки. А Вы из нее делаете героини». Я понимаю одно: она предала свой народ, свою Родину, своих детей и бежала за границу, где издала антисоветскую книгу, за что получила приличную сумму. Непонятно, поему ей разрешили быть «Фигаро»? Кто она такая, кто? Никто! Дочь палача, который уничтожил миллионы людей, оставил детей сиротами и больными.
В последний ее визит в Советский Союз по разрешению правительства она не захотела жить в Москве (боялась), решила уехать в Тбилиси, где ей была предоставлена 2-комнатная квартира и даже установлена пенсия. За что? Прикрепили машину для ее обслуживания. За что, за какие заслуги? Из Тбилиси она сбежала (видимо, боялась гнева людей?).
Правильно сделали ее дети, что не захотели видеть такую мать, как Светлана Иосифовна, которая бросает своих детей. А как называют таких матерей, Вы знаете? Нет прощения такой матери. За ссору с сыном она требовала выслать сына на Сахалин. Была бы ее воля, она расправилась бы с сыном, как ее отец-палач с народом. Вся в отца – жестокости у нее хватает».
«Обидно, в который уж раз, мне стало за наш народ, – пиала 10 января 1989 года А. Ф. Нерушай из Краснодара. – Судя по всему, эта Светлана такая же сволочь, как и ее батюшка. Ну да бог с ней, как говорится. Меня возмутил тот факт, что этой дамочке, едва она приехала, тут же предоставили квартиру в Москве. Тот паразит, который это сделал, хотя бы ведает, сколько семей бывших репрессированных по сей день фактически в лачугах ютятся? Интересно было бы подробнее узнать о нем. Прошу прощения за грубые слова, но в гробу видела таких отпрысков нашего бывшего кровавого вождя. Давайте думать об оставшихся в живых выходцах из сталинских лагерей и их семьях. Сколько их? В чем они нуждаются? Второй вопрос, пожалуй, неуместен. Наверняка всем нужна материальная помощь».
И конечно, все они в этом правы, так же, как и П. Г. Шадрин из Новосибирской области, написавший: «Где найти слова, чтоб выразить негодование. Я колхозник, в годы ВОВ дошел до Берлина. Имею ранение, в Берлине контужен. За ШАГИ от Курской дуги до Берлина (рейхстага) имею три боевых ордена, а до сих пор живу в общежитии. А Аллилуевой и квартира и машина – ГДЕ ПРАВДА??»
Как ни тяжело, но приходится признать, что несправедливость была допущена большая, никаких льгот она не заработала, и в данном случае мы видим один из моментов застойного периода, с которыми перестройка стремится покончить навсегда.
После выезда из СССР С. Аллилуева поселилась в Англии, потом переехала в США. Жизнь уготовила ей суровую, во многом трагическую судьбу. Так уж устроен мир, что детям часто приходится платить и за своих
