щёки, его багровели, а глаза блестели. Принц пригласил сержанта в Тегалреджо. Ратнанингсих была испугана, но Онтовирьо ее успокоил. Сняв свой мундир, кивер и тяжелые башмаки, сержант превратился в добродушного старика с морщинистыми щеками и вислыми усами. Он играл с детьми, пел «Марсельезу», и его веки краснели от влаги. Запас французских слов у Онтовирьо был невелик, еще меньше знал по- малайски сержант. Но он хорошо понял, чего хочет принц. Принц — воин, а воинов интересует война.
Сержант чертил на песке боевые порядки наполеоновских войск, раскладывал тростинки, апельсины, папайя. Огромный колючий дурьян обозначал командующего. Француз то и дело сжимал свою жилистую руку в кулак.
Онтовирьо понял: кулаком, сосредоточением сил в нужном месте, в пункте главного удара пробивал Наполеон брешь в рбороне противника. Он признавал не только линию, как другие полководцы, но и колонну и стрелковую цепь. Постепенно принц усвоил многое. Наполеон считал кавалерию главной ударной силой, сводил ее в крупные соединения. Он ценил артиллерию и пехоту. Он стремился ударить во фланг противника, отрезать пути отхода и снабжения его. Он придавал большое значение резерву и разведке, и многое еще узнал Онтовирьо от старого сержанта.
С некоторых пор французы стали проявлять беспокойство. Совсем неожиданно Адипати Аному предложили сформировать отряды из яванцев. Во главе одного из отрядов Аном поставил Онтовирьо. Общее руководство яванскими войсками было возложено на принца Беи. Штабом управлял принц Мангкубуми.
Вскоре и в Джокьякарте узнали, что в августе 1811 года к северному побережью Явы подошла английская эскадра, насчитывавшая до сотни судов. Двенадцатитысячный корпус генерала Охмати высадился неподалеку от Батавии. Батавия пала. Янсенс бежал в Бейтензорг.
Англичане ничуть не лучше голландцев и французов. Сепух, ненавидевший в равной степени всех чужеземцев, посоветовал своему преемнику не медлить с походом. Яванские отряды выступили на Батавию. В пути к ним присоединились войска сусухунана Суракарты.
И здесь Онтовирьо снова встретился с богословом Киаем Моджо. Оба порадовались, что судьба свела их вместе в трудный для родины час. Богослов был вооружен бамбуковым копьем и коротким мечом — клевангом.
— Если бы наши правители не враждовали между собой по всякому поводу, никто не смог бы нас одолеть, — сказал он. — Взгляни на этих бахадуров!..
В долине Кеду скопилось не менее пяти тысяч конных и пеших воинов. Быки тащили повозки с рисом, кокосовыми орехами. Крестьяне несли запасные копья, луки с колчанами стрел, дротики и мечи.
Войсками сусухунана командовал принц Мангкунегоро.
— Наши бахадуры не знают европейской тактики, — задумчиво отозвался Онтовирьо. — У нас нет пушек, гранат, ружей со штыками, Наполеону так и не удалось одержать верх над ингелан. Теперь они высадились близ Батавии… Я слышал, многие раджи и панераны рады их приходу: лучше ингелан, чем Дандельс!
Онтовирьо был озабочен. Последовательно и настойчиво англичане вытесняли голландцев и французов со всех островов Нусантары. Недовольное произволом Дандельса, население не оказывало им никакого сопротивления. Еще в 1806-году прямо на рейде Батавии англичане разбили голландскую эскадру. Тайный посланец некоего Рафлса проник даже в Джокьякарту и пытался склонить Адипати Анома на сторону англичан. Регент отверг сделку.
Беи и Маагкунегоро решили выслать вперед разведку. Вызвались Онтовирьо и Киай Моджо. С небольшим отрядом они поскакали на запад. На скорую встречу с англичанами они не надеялись: не могли же Янсенс и генерал Жюмель сдать Яву без боя: это обозначало бы конец голландского и французского владычества в Ост-Индии!
Откуда было знать принцу и богослову, что дивизии Янсенса и Жюмеля разбиты наголову, сам Янсенс удрал на восток, в Семаранг, надеясь получить подкрепление от яванских правителей. Но его никто не поддержал. Остатки голландских и французских войск, охваченные паникой, перебили офицеров и поспешно грузились на корабли, чтобы навсегда покинуть «проклятый остров». Опасаясь гнева солдат, Янсенс бежал в Тунанг и здесь 17 сентября выкинул белый флаг, согласился сдать англичанам Яву, Палембанг, Тимор и Макассар.
А отряды Онтовирьо и Моджо двигались вперед. На западе вздымался пепельно-серый вулкан Сламет, изборожденный промоинами и потоками лавы. Хрустел под копытами лошадей пористый, белый, как сахар, камень. Из-под земли вырывались клубы пара и фонтаны кипящей воды, пахнущей серой. Жгучие серные газы разъедали глаза.
Стычка произошла у озера Телага Менджер. В первую минуту и англичане и яванцы растерялись — встреча явилась полной неожиданностью для обеих сторон. Но Онтовирьо быстро пришел в себя и устремился за противником, Озеро Телага Менджер зажато вертикальными скалами из застывшей лавы. Англичане побежали вдоль берега порожистой бурной речки. Однако вскоре они опомнились и повернули назад. Бой был коротким, но жестоким. Разгоряченный Онтовирьо не щадил врагов. Вся теснина покрылась трупами. От отрядов принца и Моджо тоже осталось не больше двух десятков воинов.
— Нам нужно вернуться к своим, — посоветовал Моджо.
— Лейтенант ушел. Его следует догнать и взять в плен. Должны же мы выяснить, сколько сил у ингелан! — и принц решительно направил коня на северо-запад. Лейтенант в белом шлеме не мог уйти далеко. Он потерял лошадь и скрывался где-то в скалах.
Приветливо журчала вода, перекатываясь с камня на камень. Молчал низкорослый казуариновый лесок. Не колыхалась отливающая металлом слоновая трава.
Сухо треснул выстрел. Затем выстрелы загрохотали со всех сторон: из-за каждого камня, из зарослей слоновой травы, из казуариновых кустов. Засада…
Онтовирьо покачнулся. Плечо сразу же онемело. Из разжатых рук выпало копье, воткнулось в буро- желтую землю и задрожало.
«Я ранен!..» — хотел крикнуть принц и не мог. Теряя сознание, он припал головой к холке коня.
…Лицо Ратнанингсих. Ее золотисто-карие глаза, полные скорби. Тяжелые волосы, рассыпавшиеся по плечам… И снова забвение… Онтовирьо грезилось, будто гигантская радужная бабочка перепархивает с одной огнедышащей вершины вулкана на другую.
Выздоравливал он медленно, а когда поправился, узнал о переменах на Яве, Англичане захватили остров. Сепух казнил предателя главного визиря Дану Реджо и вновь завладел короной, отстранив от управления Адипати Анома. Сенух собирает силы, чтобы двинуть их против англичан.
— Я должен ехать в Джокьякарту! — воскликнул Онтовирьо. — Борьба не закончилась… Я знаю деда. Он опять задумал что-то.
А Сепух замыслил заключить дружественный договор со своим давним и непримиримым врагом сусухунаном Суракарты Паку Бувоно III. Интересы дела требовали объединения. Киай Моджо, ставший влиятельным человеком при дворе сусухунана, со своей стороны, убеждал Паку Бувоно вступить в этот союз. Наконец сусухунан дал согласие.
Теперь на Яве правил некто Томас Стамфорд Рафлс, английский генерал-лейтенант. Новому губернатору недавно исполнилось тридцать. Несмотря на молодость, Рафлс был умудрен жизнью, обладал незаурядным умом и изворотливостью ужа. Он в совершенстве знал малайский язык, так как долгое время служил помощником секретаря в Пенанге. Себя он считал востоковедом, знатоком истории и культуры малайцев. Обосновавшись в Малакке, Рафлс начал строить планы присоединения Явы к британской восточной империи.
На Яве он сразу же пообещал населению отменить принудительные поставки и бумажные деньги Дандельса. «Мы будем делать все доброе, что в наших силах», — заявил он. Так как войска Джокьякарты и Суракарты были разбиты, Рафлс направил к побежденным правителям своих резидентов. Вскоре резидент при Сепухе Джон Кроуфорд сообщил в Батавию о том, что и султан и сусухунан хотят поднять восстание.
— Эти коричневые не понимают своей пользы! — воскликнул раздосадованный Рафлс. — Я обращаюсь с ними мягко, а они мягкость джентльмена принимают за слабость правителя. Пусть генерал Джиллеспи образумит их… А я лично постараюсь уломать сусухунана, верну ему земли, захваченные Дандельсом. Ну, а если он станет упираться…
