– Конечно!
Огромные глаза пристально вглядывались в его лицо. Настороженное выражение Сары постепенно менялось радостным и умиротворенным.
– И я люблю тебя, дорогой. Так сильно, что не могу больше жить в такой отвратительной лжи.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что наша любовь сделала невозможной дальнейшую жизнь с сэром Чарльзом. При этом я бы постоянно испытывала угрызения совести. Следовательно, месье, я прошу доказать ваши слова делом. Ради любви к Саре Банбери я хочу, чтобы вы забыли все и вся и бежали со мной на Ямайку.
Лозан изумленно уставился на нее.
– На Ямайку? – недоверчиво повторил он. – Но почему именно туда?
– Потому что на этом острове живет один из моих богатых родственников. Он бездетен и, я уверена, даст нам убежище. Я могу надеяться на его дружбу и заступничество даже при самом огромном скандале. Герцог едва заметно покачал головой.
– Ямайка… – пробормотал он.
Сара поднялась:
– Не пытайся дать ответ сразу, любимый. Подумай хорошенько и через неделю сообщи свое решение.
С этими словами она взобралась в седло, подобрала поводья и галопом погнала коня прочь, прежде чем герцог де Лозан успел что-либо ответить.
Ленч с Родом прошел шумно и весело. Они перекусили в ресторанчике на Мейден-Лейн, который агент Сидонии обожал за традиционную английскую еду.
– Гораздо лучше всей этой итальянской стряпни, – утверждал он, просматривая меню, вращая своими маслянистыми глазами и поднимая плечи жестом, несомненно, достойным оперных певцов старой школы. – А теперь расскажи мне, крошка Сид, правда ли все то, что я слышал – что ты играешь так, как играли в восемнадцатом веке? Во французских газетах сказано, что с тобой произошла настоящая метаморфоза.
Сидония нерешительно взглянула на него, не зная, поверит ли агент ее словам:
– Если ты желаешь знать правду… В общем, со мной произошло нечто вроде психического потрясения. Я жила в шато близ Шамбора, там, где в музыкальной гостиной появляется призрак, и видела удивительный сон.
– Какой?
– Я слышала как наяву, как граф Келли играет свои пьесы.
– Чтоб мне провалиться!
– Сам стиль его игры был совершенно иным, новым – или, скорее, старым. Он производил сверхъестественное впечатление. Чтобы не вдаваться в подробности, скажу только, что, когда я играла на благотворительном концерте, я попыталась воспроизвести его манеру, услышанную во сне. И вот тогда появились эти статьи.
– Ну, значит, это было действительно здорово, если они появились. Только будь осторожна. Ты же знаешь, какими строгими ценителями музыки могут быть англичане.
– Кстати, как продаются билеты на концерт в зале Перселла?
– Совсем недурно, – довольно прищелкнул языком Род. – Слушай, что касается музыкальной гостиной с призраком… ты помнишь свою грустную леди?
– Я не разглядела ее, хотя Финнан потом рассказывал, что все видел.
– Определенно на пороге твоей комнаты стояла женщина – никогда не забуду этого зрелища. Она поразила меня в самое сердце!
– Не надо смеяться над этим.
Агент весело усмехнулся:
– Кстати, как поживает наш ирландский друг, коль уж ты упомянула о нем? Вскоре он должен вернуться.
– Да, надеюсь, через месяц.
– Ты надеешься?! Черт побери, разве ты не знаешь точно? – На лице Рода появилось подозрительное выражение. – Эй, что происходит? Сидония, неужели ты развлекалась с этим секси-боем, Алексеем Орловым?
Она укоризненно взглянула на него:
– Что же мне делать, если на свете нет второго человека, похожего на тебя?
– Конечно, конечно, все они только того и ждут. Кончай с этим, Сид. Я знаю таких ребят.
– Ну, значит, все в порядке. Я всего лишь немного развлеклась с ним.
– Расскажи это своей бабушке после двенадцати часов ночи!
– Тебе незачем проявлять такую подозрительность. К тому же у Финнана есть женщина в Канаде.
– Сомневаюсь, Сид, сильно сомневаюсь в этом. Во всяком случае, теперь уже слишком поздно – как сказала монахиня офицеру. Потому-то ты так рвешься в Венецию – чтобы увидеть этого кукольного мальчика.
– Да.
