каждый день приносил Саре новые тревоги. Пытаясь отвлечься от мыслей о войне размышлениями о до сих пор недостроенном доме, Сара выехала в Лондон в обществе Луизы.
Именно здесь, во время посещения городского дома Леди Элбермарл, произошло событие, которое позволило Саре сделать очередной шаг к восстановлению своего счастья. Сэр Чарльз Банбери прислал письмо в голубом конверте, в котором просил позволения увидеть ее. Прежнее сочувствие к бывшему мужу еще не угасло в душе Сары, и она письменно сообщила ему о своем согласии.
В сущности, им пришлось встречаться дважды, ибо при первой встрече Сара разразилась таким потоком слез, что у ее бывшего мужа не оставалось другого выбора, кроме как уйти. Но когда он появился на следующий день, Сара уже успокоилась, и они поприветствовали друг друга легкими поцелуями. Сара пришла к убеждению, что Чарльз хорошо выглядит и находится в отличном расположении духа, он выразил мнение о том, что ее красота расцвела благодаря зрелости, а печаль придала ей внутреннее очарование.
– На этот раз слез не будет? – с любопытством спросил Чарльз.
– Я попробую, но не обещаю, – ответила она дрогнувшим голосом.
– Не надо, Сара, я не держу на вас зла.
– Как вы можете говорить об этом после всего того, что совершила я?
– Что прошло, то прошло. Сейчас я хочу только одного – чтобы мы вновь стали друзьями и вы бы позволили мне свободно навещать вас.
Он был таким серьезным, любезным и великодушным, что слезы вновь начали душить Сару.
– Ну, не надо плакать, – примирительно произнес Банбери. – Иначе мне придется уйти. Если сам мой вид служит вам упреком, я лучше не буду зря расстраивать вас.
– Нет, нет, я прошу вас остаться. Больше всего мне хочется видеть вас в кругу своих друзей. Вы слишком-добры ко мне.
– Будете ли вы испытывать облегчение, если я попрошу вас об одной милости? – вдруг спросил Чарльз, выпрямляя свой элегантный стан в кресле. – Ибо вы можете кое-что сделать для меня…
– Что же? – спросила Сара, сидя рядом с ним и чувствуя теплоту и уют от его присутствия;
– Я бы хотел встречаться с Луизой, относиться к ней так, как будто она действительно моя дочь. Я долгие годы любил ее – в сущности, с самого момента ее рождения, и мне жаль, что я не вижу, как она растет.
– О, какой вы милый! – воскликнула Сара, наконец-то вкладывая в слова все свои чувства.
– Я убежден, что каждый ребенок должен иметь мать и отца, если только это возможно.
– Согласна с вами, – Сара нахмурилась. – Чарльз, я очень беспокоюсь о бедных детях Сте.
– Что с ними стало?
– Вы знаете, что Мэри, его вдова, умерла в прошлом году от чахотки – ей было всего двадцать лет!
– Да.
– После этого детей разлучили. Кэролайн отослали к леди Уорвик, и это большое разочарование для всех нас, поскольку мы надеялись, что девочка останется среди родственников с отцовской стороны. А Генри, пухленький мальчуган, точная копия Сте, уехал к лорду Оссори.
– Какая трагедия!
– Разумеется, но так было указано в завещании Мэри, поэтому никто не осмелился протестовать.
– А что стало с Холленд-Хаусом?
– Он еще принадлежит лорду Розбери, и, по-видимому, это продлится, пока не подрастет Генри.
– Как все меняется, – задумчиво произнес Чарльз.
– Да, ничего этого нельзя было и предположить… Он поднялся.
– Вы навестите меня завтра вместе с Луизой?
Сара тоже встала.
– Буду рада навестить вас. Луиза некрасива, Чарльз, – у нее неровные зубы, она слишком худощава, но весьма забавна.
Банбери смутился.
– Она когда-нибудь видела своего отца?
– Никогда. Он не проявлял к ней ни малейшего интереса.
– Тогда я с радостью займу его место.
Обняв и поцеловав на прощание Сару самым дружеским образом, ее бывший супруг удалился.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Он выплыл из собственного тела и теперь висел где-то под самым потолком, глядя сверху на всю суету вокруг вороха старой одежды. Комната была просторной и ярко освещенной, в ней находилась Элизабет – почему-то ее лицо казалось встревоженным и сердитым, она отрицательно покачивала головой. Над его телом склонился врач, набросил на ноздри платок и тоже покачал головой.
– Умер? – спросил одетый в мундир мужчина, стоящий поодаль от узкой койки.
– Боюсь, что да, – ответил врач.
