будто и не ее рот совсем недавно извергал хулу на нашу бригаду.
Родион спокойно пропускает бороду через кулак и заговаривает о термической обработке стыков труб, о контроле плотности сварных соединений. Он монументален и непоколебим. Он видит эту женщину насквозь.
— К весне, надеюсь, с насосным узлом будет покончено? — говорит он.
— Сама не дождусь, когда мы с ним разделаемся. Разные сечения хуже всего. Сделаем все возможное, чтобы уложиться в срок.
— Хорошо. Раз так, возьмем вас на волков.
Родиона зовут к телефону. Возвращается сияющий:
— Старик и тут нашел. Интуиция. До свидания, товарищи. Приятного аппетита.
Нелепейшая ситуация. Мы останемся вдвоем. Подняться и уйти? Как всегда, не несут кофе. И ей отступать некуда: ужин заказан. Но она и не намерена меня отпускать, да ей, наверное, и в голову не приходит, что тут кроется неловкость. Сразу же начинает допрос:
— Зачем вызывал Коростылев? Я целый вечер как на иголках. Не вытерпела, решила вас разыскать.
Лицо принимает почти хищное выражение. Со мной можно не церемониться.
— Выяснял, довольны ли рабочие вами и Шибановым.
— Ну?
— Я сказал: довольны.
— Слава тебе господи! А еще что? Не за этим же вызывал?
— Хочет выступить с докладом перед рабочими. Интересовался уровнем подготовки аудитории.
— Только-то?
— Сказал, что рацпредложение Харламова представляет большую ценность. Обещал передать в научно-исследовательский институт.
— Поздравляю. Он думающий рабочий.
— По-моему, недумающих рабочих нет.
— Любите вы бить себя в грудь: «Мы — рабочий класс!..» А о чем говорили с Угрюмовым?
— В основном о волках. И об археологии.
— А при чем тут археология?
— Угрюмова интересует загадка Фестского диска. Хобби.
— Первый раз слышу.
— Глиняная плитка, покрытая рисуночными знаками. Мы нашли ее на острове Каппа-Раппа. Угрюмов считает, что диск служил жрецам мнемоническим средством для запоминания молитв и заклинаний. У многих первобытных племен встречаются такие таблички. Есть вещи, интересные как бы сами по себе: фрески Кносса, шоссе гигантов Ангкор-Тхома, каменные крылатые быки Ассирии.
— Про быков читала. Но зачем все это Угрюмову?
— Его первая жена — туземка из племени Ронго-Тонго. Ее звали Иренг. У него за экватором — куча детей. Тоскует. Пальмы, папайя, ананасы…
— Все смеетесь! А я уши развесила.
Лезу в карман, достаю из бумажника фотографию: под кокосовыми пальмами в обнимку я, Родион и Иренг. Скурлатова не знает, что и подумать.
— Вы там в самом деле были?
— Как видите. Иа ора, на, о Иренг ити…
— А может быть, эта туземка ваша жена?
— Какое это имеет значение?
— То есть как?
— С вашего разрешения, я пойду.
— Мы пойдем вместе. И вы проводите меня. Я боюсь темноты. Ронго-Тонго. Бессовестный враль.
Взявшись за руки, бежим через заснеженное поле в поселок. Сквозь тучи снежной пыли иногда прорывается зеленая луна. Там, где намело сугробы, беру Скурлатову в охапку и тащу на едва приметный след. Она не упрямится. Ведь можно увязнуть по уши. Останавливаемся у подъезда трехэтажного здания. Она снимает варежки, и я чувствую теплоту ее маленьких рук. Странное ощущение. Она легонько высвобождает руки из моих шершавых ладоней и говорит тихо:
— Вот я и дома. Спасибо…
В общежитии Харламов набрасывается на меня:
— Как ты посмел, дурак, с мороза, кретин?!!
От вечного трезвенника Харламова несет водкой. Он колотит кулаками в мою могучую грудь, а мне только смешно. Я слишком счастлив и воодушевлен, чтобы сердиться на кого бы то ни было.
Я хватаю Харламова и поднимаю его на вытянутых руках. Он хрипит от злости, ругает меня самыми последними словами.
— Запомни, Харламов, — говорю я, — спорт — сила, спирт — могила!
6
Мы свариваем стыки трубопроводов.
Казалось бы, немудреное дело — сварить две трубы. Всегда насвистывающий крепыш Анохин и флегматичный, хмурый Суханов готовят трубы к сварке: с помощью гидравлического домкрата они выправляют стенки труб, резаками-труборезами снимают фаску под сварку, а если фаска снята еще на заводе, то стальными щетками очищают кромки от грязи и ржавчины. Анохин знай себе насвистывает, а Суханов сопит. Потом начинается сборка стыков. Тут уж Анохин перестает насвистывать: он весь внимание и сосредоточенность. Суханов посапывает торжественно, ритмично. Нужно совместить кромки так, чтобы совпадали поверхности труб и чтобы не была нарушена ось нитки трубопровода. А это великое искусство, требующее многолетнего навыка. Правда, сборку и центровку вручную мы выполняем в исключительных случаях, обычно пользуемся специальными приспособлениями — центраторами. Как только закончена сборка, я прихватываю стыки сварными швами. Анохин и Суханов следят за каждым моим движением. Когда закидываю маску на затылок, Анохин всякий раз говорит:
— Возьмем да покрасим, и выйдет Герасим!
Откуда он взял этого Герасима?
Оживает и Суханов.
— Ну и бандурище! — восторгается он, глядя на трубопровод. — Я на прокладке газопровода работал и все равно каждый раз восхищаюсь. Я ведь тут все наши стыки считаю. Хобби. Знаешь, бригадир, сколько уже насчитал? Девять тысяч пятьсот тридцать пять!
Начинаю «обхаживать» трубопровод. Всю смену веду многослойную сварку и каждую секунду сосредоточен до крайности: ведь важно не допустить прожога металла, предупредить протекание расплавленного металла вовнутрь трубы и много еще всяких тонкостей. Стыки вертикальные и горизонтальные, подогреваемые и неподогреваемые, стыки, корневые слои которых свариваются различными способами.
Теперь чаще всего приходится работать в коридоре коммуникаций. Здесь расположены все магистральные и соединительные трубопроводы, вся основная арматура контура. Тысячи погонных метров стальных трубопроводов! Здесь требуется полная герметичность, и эту герметичность создаю я.
Может быть, со стороны мой труд кажется однообразным: ползает человек под трубами, изгибается, как ящерица, висит на лямках. Да, со стороны не понять всей ответственности труда сварщика и того, что в нем заложено. Как говорит Харламов, — бездна!
Рядом, в смежных отсеках, трудятся члены моей бригады Тюрин, Пищулин, Сигалов, Демкин и другие. И каждый сосредоточен, отрешен от внешнего мира. Ведь даже подготовка и сборка труб должны выполняться с особой осторожностью и точностью, чтобы не вызвать больших напряжений в сварных соединениях.
