единомышленников в четырех российских городах. Лишь после видеоконференции он без видеокамер рассказал, что думает о себе как о преемнике Владимира Путина на благородном посту президента России.
Владимир Путин приехал в Кремль в середине дня с совещания Союза ректоров России. В ситуационном центре Кремля, где обычно проходят сеансы связи с космонавтами, на этот раз должно было произойти более приземленное событие – видеоконференция по нацпроектам. По четырем российским городам разъехались реализаторы проектов: министры сельского хозяйства, здравоохранения, образования и регионального развития, а также люди, ради счастья которых эти проекты и подлежат реализации. В студии было несколько экспертов: два депутата Госдумы, один предприниматель, один член Общественной палаты… Не надо думать о том, почему именно эти люди в тот день оказались за одним столом с Владимиром Путиным и Дмитрием Медведевым. Об этом просто не надо думать. Так случилось.
Господин Путин начал с того, что, произнеся несколько фраз, кажется, с облегчением предоставил слово Дмитрию Медведеву. Первый вице-премьер вкратце рассказал о состоянии всех четырех проектов (говорил о каждом быстро и уверенно, как о деле решенном). После его рассказа показалось, что и в самом деле есть смысл расслабиться: все вроде делается хорошо и правильно и лучше делаться уже не может (хотя не без отдельных недостатков, не без отдельных). Село, сказал Дмитрий Медведев, «сумело сохранить традиции большой семьи», и на это можно будет делать «ставку при решении демографической проблемы».
Министр сельского хозяйства Алексей Гордеев для того, чтобы рассказать о резком увеличении темпов выдачи кредитов сельскохозяйственным предпринимателям, вынужден был уехать из Москвы в Нижний Новгород. Там он разоткровенничался, да так увлекся, что в какой-то момент и сам спохватился: «Кажется, я перебираю слово… Хочу предоставить его…». «Мы сами решим, кому его предоставить», – вздохнул господин Путин.
– Если бы нацпроекты не начались, мы не знали бы, что было бы завтра! – говорили единомышленники Александра Гордеева в Нижнем Новгороде.
– Может, еще кто-то что-то скажет? – обращался к ним президент.
– Я бы тоже хотела поблагодарить вас, Владимир Владимирович, за этот проект, – произнесла активная участница дискуссии. – Но есть проблемы с реализацией проекта «Сельское хозяйство». Пенсионеров в банке не берут поручителями при получении кредитов, так что сложности – да, есть…
– А зависимость от закупок продовольствия за рубежом поставила Россию на грань продовольственной безопасности, – волновался один из экспертов, депутат Госдумы Айрат Хайруллин.
Господин Гордеев обиженно отвечал, что это не так, а господин Медведев ничего не говорил и только сочувственно смотрел на эксперта (возможно, просто берег силы).
Из Ростова-на-Дону губернатор Чуб докладывал президенту, что вот-вот будет сдан крупный комплекс по выращиванию свиней на 64 тыс. голов. Президент Чечни Алу Алханов сообщал, что в рамках реализации нацпроекта «Доступное жилье» город Грозный уже разбит (не пояснил только, кем) на 14 секторов, и среди первоочередных – площадь Минутка и улица Жуковского…
Господин Медведев время от времени считал своим долгом вступить в разговор и с легкой полуулыбкой на лице рассказывал собеседникам (прежде всего, конечно, одному из них), как сложно получить разрешение на строительство, ибо «все коррумпировано, и требуются месяцы и, без преувеличения, сотни тысяч рублей». Впрочем, господин Путин, без преувеличения, и сам обо всем этом догадывался, а говорил про то, о чем догадывались и остальные: что ему не нравятся высокие процентные ставки на ипотечные кредиты. Впрочем, мне показалось, он готовится сказать что-то важное по этому поводу. Он провел для этого всю необходимую подготовительную работу, но в решающий момент предоставил это почетное право господину Медведеву. Ну да, ему нужнее было произнести эти слова: это его, а не Владимира Путина отрыв от других кандидатов в преемники находится в пределах статистической погрешности.
– Проанализировав ситуацию, – произнес господин Медведев, – мы планируем, что ставка рефинансирования, которую устанавливает Агентство по ипотечному жилищному кредитованию, с 1 июля этого года составит 11,5 %… А мы раньше хотели выйти на эту цифру только в 2008 году!
И конечно, после этого замечания уверенности в том, что именно Агентство по ипотечному жилищному кредитованию устанавливает эту ставку, уже не было.
Президент Внешторгбанка Андрей Костин пояснял, что есть очень простой способ увеличить цифры ипотечного кредитования безо всех этих сложностей: «Надо просто больше и дешевле строить».
Министр здравоохранения и социальной защиты господин Зурабов из Перми не мог не отметить, что резко увеличилось «количество женщин, наблюдающихся перед родами в диспансерах». И это, по его глубочайшему, как это было хорошо по нему видно, убеждению, уже дало свой результат: «Средняя перинатальная смертность сократилась на 301 ребенка».
– Между тем состояние здоровья россиян еще далеко от идеального, – констатировал тем не менее господин Зурабов.
– Вы сказали, что вы в поликлинике № 3? – с недоумением произнес президент России, обращаясь к господину Зурабову. – А у меня написано, что вы в поликлинике № 2. Либо меня пытаются ввести в заблуждение, либо.
«Вы находитесь где-то в другом месте», – имел он в виду.
Но ведь главное, чтобы не в палате № 6.
Говорили о новых школьных автобусах, новейших машинах «скорой помощи», уже бороздящих сельские дороги («Осталось только решить: на этих фантастических машинах мы куда везем наших пациентов?» – с беспокойством спрашивал главврач районной уральской больницы).
Министр науки и образования Андрей Фурсенко успел после совещания ректоров переехать из здания МГУ на Воробьевых горах в Зеленоград, и рассказал, как и на совещании ректоров, что в конкурсе по отбору 17 из 180 вузов, подлежащих добровольной инноватизации, победили достойные («Это был, представьте, честный конкурс, – с некоторым, кажется, недоумением рассказывал он мне перед совещанием в актовом зале МГУ. – После него остались 180 обиженных и 17 неблагодарных»).
Владимир Путин не комментировал слова господина Фурсенко. Было достаточно того, что он прокомментировал их в МГУ, где заявил вузовским ученым, что их зарплата с 2000 года увеличилась в пять раз. Ректоры сначала оторопели, а потом ответили президенту возмущенным гулом и ропотом, и я не припомню, чтобы какая-нибудь аудитория так реагировала бы на слова господина Путина, который, в свою очередь, среагировал на этот ропот: «Да знаю, знаю я насчет инфляции… Но и реальная зарплата растет».
Президент только поблагодарил господина Фурсенко за то, что тот «не забыл поручения о доплате за классное руководство». Полтора месяца назад выяснилось, что больше 50 тыс. учителей не получают эту надбавку, обещанную с начала этого года господином Путиным преподавателям всех общеобразовательных учреждений. И на видеоконференции господин Фурсенко отчитался в том, что теперь получат.
– Давайте завершать нашу работу, – вздохнул президент через три с лишним часа после начала видеоконференции.
И все вздохнули вместе с ним – с большим облегчением.
– Не уснули? – спросил господин Медведев журналистов, когда попрощался с господином Путиным.
– Пару раз, – честно сказал я.
– А надо было вот так сделать, и не уснули бы, – и господин Медведев резко потянулся, демонстрируя испытанный, видимо, способ бодрствовать на такого рода совещаниях.
Этот опыт очень пригодился ему немного позже, на саммите религиозных лидеров в Москве в июле 2006 года. Президент России выступил на саммите с приветом горячим его участникам. Он отметил, в последний раз форум такого уровня собирался 25 лет назад и тоже в Москве.
– Это был форум защиты мира, – пояснил, если кто вдруг забыл, Владимир Путин.
Из его слов можно было понять, что сейчас над миром нависла по крайней мере не меньшая угроза, чем четверть века назад. Миру, по словам президента России, навязывается конфликт цивилизаций, и пока не очень понятно, что с этим делать. Зато у господина Путина нет никаких сомнений в том, что «идеалы террора строятся на религиозной безграмотности простых людей», так как ни одна из религий, если разобраться, не поощряет террор.
