из рук.
— Отвалите, козлы! — громко закричала она. — Я… я милицию сейчас вызову.
— Ох-ох, — загоготал Веня. — Какие мы важные стали!
— Отвалите, придурки, — послышался грозный бас. Из подъезда вышел муж Зины, Матвей, он работал охранником в фирме и выглядел вполне внушительно.
— Ты чё, Матюха? — спросил Веня, дергая сумочку. — Хочешь поиметь ее? Запросто устроим, и Зинка не узнает.
Матвей без замаха врезал ему кулаком в челюсть. Веня вместе с сумочкой отлетел на пару метров, грохнулся на траву под старой яблоней, на которой давно уже не было плодов. Матвей шагнул вперед, добавил начищенным до блеска ботинком по ребрам. Лежащий Веня каким-то непонятным образом подскочил и ударился о ствол дерева. Матвей наклонился, взял сумочку, повернулся к Мите, тот уже отпустил Лидию.
— Матюха, да какие дела… нет проблем, она нас не интересует, точняк.
— Еще раз приблизитесь к ней — будете иметь дело со мной, — грозно сказал Матвей, возвращая сумочку Лидии. — Проблемы гарантирую огро… Понял, да?
— Спасибо, Матвей, — сказала Лидия.
Догадалась, что Зинка все же рассказала мужу, что за человек лежит в ее квартире с забинтованной головой. Матвей — мужик сообразительный, понял, что к чему.
— Да ладно. Ты только это… Кончай квасить, Лидка. А то чего ж получается? Баба симпатичная, а выглядишь как старуха. Найди себе работу, возьмись за ум.
— Уже взялась, спасибо, Матвей…
Он повернул налево, к стоянке машин, а она пошла прямо, чувствуя нарастающий холод в груди. А что еще может чувствовать тридцатилетняя женщина, которой сказали, что она выглядит как старуха?
Сыщик Пустельга нервничал. Андрей Сергиенко бесследно исчез, двое суток уже прошло с момента автокатастрофы, а о муже одной из самых влиятельных дам города ничего не известно. Мэр поднял на ноги всю милицию, МЧС и даже пожарных, прочесывают березовую рощу и лесополосы, по-кубански — посадки, за ней. Елена примчалась из Сочи еще вчера и пока молчит. Но рано или поздно скажет о кассете, которую ей передали. Возьмут за задницу Тамару, она проговорится, что это он устроил запись ее разговора с мужем Сергиенко, да еще и фальсифицировал этот разговор. И тогда… Это полный крах! Новый прокурор с усердием борется с коррупцией, на него посматривает искоса. Да что прокурор! Такое ему не простят ни мэр, ни менты. Елена Сергиенко — уважаемый в городе человек. Во-первых, женщина, умелая хозяйка завода, это всем бабам греет душу. Во-вторых, умница, о своих рабочих заботится, это и дурак знает, большинство плавнинцев хотели бы работать под ее руководством. А в-третьих, мэру очень сильно помогла на выборах два года назад, собственно, и сделала его мэром она. Элита Плавнинска это помнит.
Пустельга нажал кнопку аппарата внутренней связи, рявкнул в белую коробочку:
— Олег, черт побери! Мне долго ждать?!
— Иду, Виталий Максимович.
— Что-то долго ты идешь! Заблудился?
— Работал, но кое-что нашел. Иду.
Пустельга откинулся на спинку кресла, принялся барабанить пальцами по столешнице. В станице Левобережной Сергиенко тоже не было, и тогда он поручил Олегу проверить по базе данных, есть ли среди жителей Южного микрорайона люди, связанные с молокозаводом или с кем-то из четы Сергиенко. Когда вошел Олег, он даже не пригласил его сесть, лишь вопрошающе взглянул на своего главного компьютерного специалиста.
— В микрорайоне, где обнаружили автомобиль Сергиенко, живет некая Лидия Платова. Работала прежде главным бухгалтером на молокозаводе, потом ее уволили.
— Эту историю я знаю, так она там живет? — оживился Пустельга.
Увольнение главного бухгалтера процветающего предприятия не могло пройти мимо внимания сыщика, выяснив подробности этого, он записал их на лазерный диск и спрятал. Сама Лидия его не интересовала и, где она живет, не стал тогда уточнять.
— Да, неподалеку, в доме двадцать пять, метрах в ста от места аварии. Если Сергиенко жив, он может быть у нее. Представим такую ситуацию…
— Я сам все представлю. Романа и Славу к этому дому, выяснить все, что связано с Платовой. Чем занимается, не случились ли какие-то изменения в ее жизни. Объясни сам, а я пока покумекаю. Все понял?
— Так точно, Виталий Максимович.
— Ну, ступай. Скажи ребятам — действовать оперативно!
Олег заверил, что так и скажет, и ушел. А Пустельга впервые за последние два дня улыбнулся. Может, и повезет, а? Если Сергиенко жив и отлеживается у Платовой, он сможет получить индульгенцию у Сергиенко. Наблюдение за ней показали — очень переживает, да и примчалась из Сочи мигом… Он покается и мужа ей на блюдечке преподнесет. Только бы живым был. Вероятность этого велика, трупа-то до сих пор не обнаружили! А искали менты усердно, очень усердно, и не только менты, МЧС с собаками обследовало весь район, сосновую рощу — и ничего.
Глава 20
Елена ходила по просторной гостиной в доме на Мовсесяна, ходила из угла в угол, от окна к двери, от кресла к дивану. Останавливалась на середине комнаты, нервно прижимая кулаки к груди, тихо говорила:
— Андрей, только будь живым, только вернись, пожалуйста, я прошу тебя… я умоляю тебя, Андрей. Я виновата перед тобой, я… я не могу без тебя…
Слезы текли по ее щекам. Позавчера вечером, когда она вернулась домой, в одиннадцать неожиданно позвонила Тамара. Сказала, что жутко виновата перед ней, ничего у них с Андреем в тот вечер не было, хотела вернуть его, но он сказал, что любит свою жену. Они просто поговорили, потом курили на лоджии, а все эти охи и ахи дописали…
Елена не стала на нее злиться, просто положила трубку на аппарат. Она и сама уже поняла, что в последнее время Андрей не изменял ей. А раньше… Так она сама в этом виновата, слишком много внимания уделяла делам, в то время как Андрей и на заводе работал, и семью оберегал. Мог, конечно… да ведь Иван не зря так зло сказал ей, что батяня главный у них. Ребенок-то любит отца больше, чем мать! Что было, то было, но в последние годы она просто счастлива с мужем! Андрей для нее главная опора в жизни, а она? Устроила дурацкий скандал по поводу отключения подстанции второго цеха, не удосужилась даже выяснить, кто в этом виноват! Потащила на странную вечеринку к Тамаре… Дура, самая настоящая дура! Но главное- то в другом! Она любит его, безумно любит! Поняла это в Сочи, отбиваясь от притязаний многочисленных кавалеров, пообщавшись с известным артистом. Никто, кроме Андрея, ей не нужен! А если его нет, будет жить одна с сыном. Простит ли он ее, если с Андреем случилось что-то ужасное? Неизвестно…
Несколько раз хотела позвонить ему на Кипр, сказать, что отец исчез, но так и не решилась. Вот уже вторые сутки не выходит из дома, зная, что Плавнинск взбудоражен исчезновением Андрея. Не знала, как покажется на заводе, посмотрит в глаза людям. Уже все знают, что укатила в Сочи одна…
— Андрей, пожалуйста, вернись, я умоляю тебя… — пробормотала она и, с трудом сдерживая рыдания, плюхнулась в кресло.
Звонок в ворота заставил ее выйти в прихожую, где стоял монитор видеоглазка в калитке. На нем светилась голова Пустельги, частного сыщика. Знала о нем, да кто ж не знает? Понимала, что это он устроил провокацию с кассетой. Теперь вот приперся… Зачем?
— Что вам угодно? — спросила в микрофон.
— Елена Дмитриевна, у меня для вас срочные новости, весьма приятные. Или выйдите, я, понимаете, не претендую, так сказать… Или позвольте войти.
