Как и его предшественники, Оттон III применял в Италии методы военного господства и жестокого подавления всяких попыток избавиться от чужеземной власти. Но одним террором нельзя было править страной, и Оттон III с его помощниками и советниками продолжали создавать опору немецкому господству в Италии. Так, на епископские кафедры назначались выходцы из Германии и пронемецки настроенные представители итальянского духовенства, им раздавали земли и оказывали покровительство в столкновениях со светскими феодалами. К тому времени церковная собственность оказалась во многих случаях в руках дворян в качестве ленов и чиншевых владений, за которые они отказывались давать положенные взносы. В 998 г. император по просьбе прелатов издал капитулярий, который предписывал, чтобы все либеллярные сделки, в результате которых церковные земли оказывались в руках светских владетелей, были аннулированы и земля возвращена церкви и чтобы тем самым «богу и нам были возвращены положенные повинности»[28]. Вместе с тем объявлялись недействительными все законы и обычаи, на основании которых заключались подобные сделки. Епископы и аббаты могли теперь предоставлять только пожизненные держания за положенный чинш. Не нужно, конечно, переоценивать реальное значение этого законодательства, но оно показательно как попытка укрепить положение прелатов и ослабить светских феодалов. В интересах прелатов и светской знати был издан «Капитулярий о сервах, добивающихся свободы» (Capitulare de servis libertatem anhelantibus). В документе указывалось, что сервы (под которыми следует подразумевать не только подлинных рабов, но и слуг и разных зависимых людей) всякими способами пытаются избавиться от своей зависимости и бремени лежащих на них повинностей. Капитулярий предписывает более строго обходиться с сервами, требовать уплаты ежегодного чинша, отбивать «аппетит к свободе»[29]. За отказ подчиниться этим предписаниям церковным сервам угрожала потеря половины их состояния. Запрещалось впредь отпускать на волю церковных сервов, а получивших каким-либо способом свободу следовало возвращать в прежнее состояние.
Оттон III раздавал церквам земли, принадлежавшие казне, конфискованные владения, жаловал прелатам графства и графскую юрисдикцию. Как указывается в императорских документах, забота о церковной собственности диктовалась интересами императорской власти: аббатства и епископства в Италии должны были, по примеру германских, выставлять воинов и давать «сервиции» (натуральные оброки). Стремление Оттона III обосноваться в Риме должно было придать этим повинностям регулярный характер. Но даже в Германии церкви, в том числе и имперские, нерегулярно выполняли свои фискальные и военные повинности королю.
Оттон III, провозгласив идею «возрождения Римской империи», порвал с прежней традицией итальянских походов. Если его предшественники устраивали военные походы в Италию и Рим, чтобы короноваться и возобновить свое господство над страной, то Оттон III, наоборот, находясь в Риме, устраивал выезды и походы в провинции своей эфемерной империи. Именно такой характер имели его кратковременный выезд в Германию в 997 г. для организации похода против полабских славян и путешествие в 999-1000 гг. в Польшу и, на обратном пути, в Германию. Относительно мотивов вояжа в столицу Польского государства Гнезно среди немецких историков есть разные мнения. Некоторые считают, что Оттон III руководствовался религиозными порывами – желал отдать дань почитания св. Адальберту (Войтеху), замученному пруссами во время его неудачной миссионерской деятельности в их стране. Останки св. Адальберта были приобретены у пруссов за большие деньги польским князем Болеславом Храбрым и доставлены в Гнезно. Этот святой был объявлен покровителем Польского государства. Болеслав Храбрый использовал этот факт в интересах укрепления внешнеполитических позиций Польши (в частности, против Чехии). Адальберт-Войтех был духовным другом Оттона III и оказал в свое время на склонного к мистике Оттона III большое влияние. Как бы там ни было, поездка в Польшу носила явно политический характер, и действия Оттона III в Гнезно вполне согласуются с его имперскими планами.
Путешествие было обставлено с большой торжественностью. Польский князь, стремившийся извлечь политические выгоды из этой встречи, не жалел для этого средств. Он встретил императорский кортеж с воинскими почестями на границе государства у Мисьны (Мейсен) и сопровождал его до Гнезно. Кроме поклонения праху Адальберта (Оттон III долго молился, распростершись у гроба святого), император участвовал в торжественном открытии Гнезненского архиепископства, основанного по постановлению польского синода в Гнезно. Для Польского государства учреждение собственной церковной митрополии имело большое политическое значение. До того времени польская церковь формально входила в состав Магдебургского архиепископства, что служило орудием немецкого влияния в церковных и государственных делах. Политическая самостоятельность требовала прежде всего создания собственной «национальной» церкви. Против учреждения Гнезненского архиепископства выступали епископ магдебургский Гизето и епископ познанский Унгер. Однако Оттон III своей властью и с согласия папы санкционировал создание самостоятельной польской митрополии. Но в ее состав вошли только три епископства из четырех, существовавших на польской земле, – Краковское, Вроцлавское и Колобрежское. Познанское епископство, получившее статус «миссионного», подчинялось непосредственно Риму. Первым архиепископом в Гнезно был избран Гауденций (брат Войтеха-Адальберта).
Оттон III относил Польшу к разряду «союзных и дружественных» стран, окружавших Римскую империю. Он пожаловал Болеславу Храброму титул «патриция» и подарил ему золотой обруч для короны, а также копию «священного копья», рассматривая польского князя как своего наместника в союзной стране[30]. Польский князь получил формальное освобождение от дани, которую он должен был платить германскому королю за земли западнее реки Варты. Эта дань давно уже не уплачивалась; Оттон III хотел, видимо, подчеркнуть данным актом свою верховную власть.
Оценивая отношения Оттона III с Болеславом Храбрым, следует сказать, что в определенном смысле они больше пошли на пользу Польше, чем Германии. Польское государство усилило свои позиции, обрело церковную самостоятельность, окрепло политически. Эфемерный титул «патриция», которым наградил Оттон III польского князя, никаких, по существу, обязательств на него не накладывал, но давал некоторые преимущества в установлении гегемонии в заэльбских землях. Враждебно настроенный к польскому князю Титмар Мерзебургский порицал Оттона III за то, что он «превратил дольского князя из данника в господина». Болеслав Храбрый готовился принять королевский титул с согласия Оттона III, но внезапная смерть последнего отсрочила этот акт.
Аналогично складывались отношения у империи и с Венгрией. Венгерский князь Вайк (христианское имя Иштван (Стефан) 1) насаждал в стране христианство и находился в дружественных связях с папой и императором. Оттон III воспользовался этим, надеясь включить Венгрию на положении «союзной и дружественной страны» в империю. В 1001 г. император и папа пожаловали Иштвану I королевский титул и утвердили самостоятельное архиепископство для Венгрии в Гране. Зависимость Венгрии от империи была чисто номинальной и длилась недолго. Вскоре венгерский король вовсе освободился от нее, признав своим патроном только «престол св. Петра».
На обратном пути из Польши Оттон III побывал в Германии. Видимо, главной целью его было не столько решение неотложных государственных дел, сколько посещение гробницы Карла Великого в Ахене. Однако сюда он направился не для поклонения праху «великого монарха», которого считал своим предшественником, а для более практических целей. Титмар Мерзебургский рассказывает, что Оттон III приказал разломать каменный пол храма в том месте, где по слухам был похоронен Карл Великий, и рыть, пока не будет найдена гробница. Когда она была раскопана и вскрыта, Оттон III снял золотой крест, висевший на шее трупа, и взял нетленные царские одежды. Теперь у Оттона III имелись реликвии от «самого великого императора», что, по его представлениям, должно было намного возвысить его императорское достоинство. Но на современников все это не произвело ожидаемого впечатления.
С того времени, как император оставил Рим, прошло полтора года, и Оттон III начал спешно собираться для возвращения в свою столицу. Приходили тревожные известия, что немецкое
