– И тебе никто не помогал? – спросил Андрей. – Ты молодец…
В придорожном кафе у леса Андрей принес мне кофе и мороженое. Я не ем мороженое и не пью кофе, но кроме этого там можно было съесть только шашлык, это еще хуже.
Потом я отошла на минутку в лес (решила, что там чище, чем в туалете) и нашла обабок! Настоящий, немного подмерзший, крепенький обабок! Андрей сказал, удивительно найти подберезовик в это время года. Да, подберезовик, а я и забыла, как по-русски называется обабок.
А на обратном пути за рулем была я.
Андрей сразу же понял, что я вожу машину так, что мне не нужны никакие уроки. Так что мы просто ехали. Вести его машину было почти как make love, интимное дело.
Я так и сидела голая и рассказывала про юридическую школу. Как я сдавала экзамен, LSAT. По-моему, ему было интересно. Во всяком случае, он слушал внимательно и кое-что уточнял.
LSAT состоял из нескольких частей. Логика – это было мне нетрудно. Например, задачка – есть 12 человек, как их рассадить, чтобы А сидел рядом с В, но напротив С, и так далее. Еще нужно было учить наизусть огромные списки малоупотребительных слов – это тоже было легко. Еще на экзамене давали текст, где ты заведомо не понимаешь смысла, – по биологии, например, или еще какую-нибудь муть, и нужно быстро выбрать правильный ответ, только опираясь на логический анализ текста. Это тоже было нетрудно. У меня IQ 162 и очень быстрая реакция, так что ничего, мне это было нормально.
А вот учиться было жутко тяжело. Первое время я просто загибалась с английским. Когда я начала слушать лекции, оказалось, что я вообще ничего не понимаю, просто ни одного слова! Это был такой шок – я-то думала, я английский отлично знаю, а вот и нет! Как будто английский на филфаке был совсем другой язык, вообще не английский, а… ну, я не знаю, немецкий или французский. А нужно было каждый день читать по сто страниц. Каждый день могли вызвать, и нужно было эти сто страниц пересказать перед всеми. А я не могу быть хуже всех, я должна быть лучшей, понимаешь? Ох, как мне это было трудно…
Или еще американское конституционное право, это вообще был ужас. Я не понимала, где же, интересно, у них свобода слова, если они на свою конституцию молятся как на библию? Но такой уж это был предмет – нужно верить, что это так, и все.
– Догма? Как история КПСС? – спросил Андрей.
– Точно. Получается, все везде одинаково, нужно соблюдать правила игры, и все…
Я сняла с руля правую руку, переплела свои пальцы с его и прижала руки к бедру. Потом потянула выше. Так и нужно было сделать сразу. Просто взять его руку и положить ее туда, где я хочу, чтобы она была. Если хочешь мужчину, нужно просто его взять, как пирожок с полки. Не потому что я такая циничная, просто это природа. Но другое дело, чего ты хочешь дальше.
– А еще у меня был шок, контрактное право, – сказала я.
Это я специально продолжала говорить как ни в чем не бывало, это вообще действует потрясающе – как будто ты такая равнодушная, и мужик от этого сразу взвивается.
Он уже, кажется, и не очень-то слушал, но я специально еще говорила. Привела пример: бабушка обещала внуку подарить ему «ягуар», если он будет хорошо учиться и закончит колледж. Внук закончил колледж, а бабушка «ягуар» не подарила. Вопрос – это юридический случай? Или нет? Может ли внук подать в суд и требовать сатисфакции?..
– Очевидно, может… Хорошо, что мы не в Америке… – сказал Андрей и хотел убрать руку, но я ее придержала.
– Я им говорю, ребята, какая сволочь этот внук! А мне объясняют – разговор не про внука, а про контракт. Нужно знать, был ли составлен контракт между бабушкой и внуком. Правильный ответ – да, это юридический случай. Даже если это было устное соглашение. Внук-то свою часть устного соглашения выполнил, вместо баскетбола учился… Он может судиться и выиграть.
– Интересно, – рассеянно сказал Андрей, – и что?
– Что?.. Потом у меня была стажировка в Procter & Gamble, потом graduation. И все, я – американский юрист, inhause council. У меня есть фотография с выпуска. Я в шапочке и в мантии. Мантию и шапочку дают напрокат, от шапочки у меня осталась кисточка, я ее прикрепила к фотографии в альбоме.
– Кисточка от шапочки – это хорошо, – кивнул Андрей.
Было совсем темно, и мы просто свернули с шоссе и остановились за деревьями. Это было… ну, я не мастер описаний сексуальных сцен, да и зачем это – руки туда, ноги сюда… Так все и было, как бывает, когда сильное желание наконец-то осуществляется. Лично у меня осуществление сильного желания всегда оставляет чувство горечи – как, и это все? Уже все? И только-то? Так было, когда я стояла в мантии и в шапочке, получала диплом юриста. И сейчас было так же, типа – как, и это все?..
Одно могу сказать – когда я с Максом, все происходит достаточно механически и без нужного финала. Здесь у меня все было на эмоциях, но тоже без финала. Думаю, все дело именно в этом, в эмоциях. С Максом их слишком мало, и поэтому – ничего, а сейчас их было слишком много, и поэтому – ничего, никакого чуда не произошло, а я-то думала, вдруг будет…
Похоже, так никогда у меня этого и не будет… Если честно, I never came. Я никогда не кончаю. Ни разу в жизни не кончила, ни с кем.
Вообще-то у меня было не так-то много любовников. Любовник – это было для меня, скорее, must have: нужно иметь, потому что нужно. Один мой boyfriend говорил мне: «Когда ты не кончаешь, ты должна сказать мне об этом. Скажи – o’key, теперь ты должен мне один оргазм, и я в следующий раз постараюсь. Иначе получается, что я тебя сексуально эксплуатирую…» Он был, конечно, американец, русскому даже в голову не придет такое сказать. Русскому без разницы – был у тебя оргазм или нет, ему-то что, он ни за что не спросит «ты кончила?». А американцы честные, всегда спрашивают «you came?». Но тогда вся моя сексуальная жизнь – сплошной юридический случай, потому что все мои boyfriends остались мне должны большое количество оргазмов.
А теперь и Андрей должен мне один оргазм – как минимум. Все-таки это странно, я так сильно его хотела – и опять ни-че-го…
У меня, конечно, что-то не в порядке. Но я иногда думаю, – а что, если у меня все в порядке? И все врут? Ведь никто по-настоящему не знает, что это такое, женский оргазм, ни мужики, ни женщины. Проверить это нельзя, измерить тоже не измеришь. Так, может, другие женщины говорят, что у них оргазм, а у них то же самое, что у меня, – нарастающее возбуждение и потом мгновенный спад, и сразу же, резко, плохое настроение и боль внизу?.. Такая тянущая.
После того как все закончилось, стало как-то неловко. Я всегда все чувствую, и сейчас я почувствовала – точно, неловко.
– Мы завтра встретимся? – спросила я. – Давай завтра встретимся.
Андрей сидел рядом и молчал, так молчал, как будто посылал мне message «не вздумай, что это что-то значит, что теперь ты имеешь на меня какие-то права». Как будто я какая-то секретарша, с которой он переспал на столе в кабинете. А я и не думаю, еще чего. Зачем мне права на него? Я не секретарша, которую после секса нужно поставить на место. На то время, что я здесь, в Ленинграде, мне нужен он сам, а не какие-то там права…
– У тебя замечательная семья, – сказала я, чтобы он знал, что я не секретарша, – мне очень нравится Даша, она так легко живет, она, по-моему, даже не знает, чем ты занимаешься…
– Это неинтересно, – сказал Андрей, – я пробовал рассказывать, но я действительно занимаюсь неинтересным бизнесом, к тому же я медленно говорю. А Даша считает, Максим очень интересный человек, – поворачивая на шоссе, глядя прямо перед собой, продолжил он. Он сразу же оказался за рулем, теперь-то нам уже не было нужды притворяться и играть в уроки вождения.
– Я с ней согласна, Макс очень интересный человек…
– Оденься, замерзнешь, – сказал Андрей, и я достала из сумки свои оранжевые стринги за сто долларов.
Да, Макс очень интересный человек, а что? Он очень умный, хотя в некоторых вещах такой дурак… Думает, что я с ним, потому что я переела фиников. Слепой финик – это «blind date», слепое свидание, – игра слов. В общем, Макс думает, что у меня было много неудачных слепых свиданий, поэтому я с ним.
«Вlind date» назначают в Интернете. Ну, сначала думаешь, что в Интернете найдешь себе кого-нибудь особенного, чтобы был не похож на Боба из твоего отдела, который рядом с тобой ковыряет в носу, или на
