институте проходили: средняя женщина умнее, чем средний мужчина, так почему мне должно повезти больше, чем другим? Я не красавица, как Женя, и не такая умная и ироничная, как ты. У меня вполне разумные претензии, мне нужно простое – муж, семья, ребенок. Игорь хорошо поддается влиянию, – я стану главной и буду его направлять. И он будет меня любить.
– Но Люда, Люда! А как же разговаривать о чем-то важном, умном, вместе смеяться, понимать друг друга? Мне так грустно то, что ты говоришь!
– Ни капельки не грустно. Представь, что ты сначала едешь с мужем в магазин покупать холодильник и разговариваешь с ним о холодильниках. Потом обедаешь в кафе и говоришь о еде, потом дома смотришь кино и смеешься над фильмом, ложишься спать… А когда будет ребенок, мы уже родственники, ты вообще не вспомнишь, глупый твой муж или умный.
Я представила, как глупость растворяется в повседневности… Действительно, какая разница, с кем ты покупаешь холодильник, обедаешь в кафе, приезжаешь домой, ложишься спать… а когда рождается ребенок, обсуждаешь пеленки, успехи в школе, женитьбу, внуков… и умираешь, считая, что это была любовь.
Люда улыбнулась и, оглянувшись на дом, прошептала:
– Насчет секса… ты знаешь, я к этому отношусь как врач: если ты в принципе способна испытать удовольствие, то ты его испытываешь. Любовь здесь ни при чем, главное, чтобы человек был тебе не противен.
– Я так хочу, чтобы ты была счастлива! – горячо сказала я.
– Я и буду, не сомневайся.
Глава 6
Мама все еще по привычке кидала на меня то печальные, то угрожающие взгляды, но я знала – маминого сердца я не разбила. Если бы я вышла замуж за нашего нового родственника, мой брак стал бы для мамы всего лишь приятным событием в ряду других приятных событий, но никак не прекрасным, волшебным, феерическим торжеством – все свои честолюбивые надежды мама связывала не со мной, а с Женей.
И теперь мама повела себя как прирожденный полководец, не обращающий внимания на мелкие поражения: убедившись, что ее битва за менеджера продаж проиграна, она не стала предаваться отчаянию, быстро пришла в себя и снова обратилась к главной цели сезона. Женино замужество, отодвинутое на задний план из-за «страшного предательства этих людей, о которых я больше никогда не хочу слышать ни слова», снова занимало все мамины мысли. Уже спустя три дня после отъезда «страшных предателей» в Москву она искренне считала, что Игорь делал предложение по очереди мне и Марии, получил отказ, и мама из любви к Игорю и тете Ире интриговала, устраивала, хитрила, не жалея себя, старалась женить его на Люде. И тетя Ира должна быть ей благодарна. Мама – это удивительная загадка природы.
Но теперь мама полностью сосредоточилась на Жене и Вадике.
Я терялась в догадках, почему мама оставила Женю в покое и ни разу не попыталась навестить ее в Доме, поговорить по душам с Вадиком, перетянуть себе в союзницы Алину, в общем, внедриться и поруководить. Оказывается, мама очень боялась заразиться ветрянкой – кто-то сказал маме, что в ее возрасте возможно заболеть повторно, и при этом следы от пузырьков останутся навсегда.
Теперь у мамы появилась возможность беседовать с Вадиком по душам через забор. Вадик начал выходить гулять, и всякий раз, когда он прогуливался по своему огромному участку как по парку, мама окликала его сверху – «Ва-дик!» – и делала ему знак подойти к забору. Вадик послушно подходил, мама спускалась вниз со своего поста, отодвигала расшатанную доску… Откуда в заборе взялась расшатанная доска? Не удивлюсь, если мама сама же ее и расшатала.
Они подолгу простаивали, беседуя через дырку в заборе, – мама с ее умением втянуть человека в разговор по душам и Вадик с его неумением сказать «спасибо, не нужно».
Но может быть, Вадику было нужно? Иначе зачем бы он рассказывал маме, в какой крошечной квартире на окраине Нефтеюганска прошло их с Алиной детство, как они оставались подолгу одни под присмотром соседки, какие у них были любимые игрушки – у Алины одна бедная куколка, а у него одна разбитая машинка. О своем отце Вадик говорил неохотно, но с уважительным придыханием, о матери Вадик совсем не говорил – она умерла, когда дети были маленькими. Мама за глаза называла Вадика «бедный сиротка, ему так нужна моя материнская забота».
В маминой передаче это была смесь рождественской истории о бедных малютках, ставших миллионерами, и психоанализа… Мама подробно обсуждала с тетей Ирой, какие комплексы развились в бедном сиротке, – тетю Иру долго не принимали в нашем доме, но к концу третьего дня опалы простили. Тетя Ира считала, что в сиротке развились боязнь одиночества, желание найти любовь в первом встречном, поэтому его чувства и привязанности мимолетны и ненадежны… Мама, напротив, считала, что в сиротке развились боязнь одиночества, желание найти любовь, поэтому его чувства и привязанности крепки и надежны. Мамин вердикт о Вадике был таков – хороший мальчик.
– Ты каждый день говоришь с ним через забор, – сказала тетя Ира маме. – Скажи честно, не увиливая, он сделал тебе предложение?
– Он? Сделал, – небрежно ответила мама.
Это была оговорка по Фрейду. Тетя Ира и мама, конечно, имели в виду предложение Жене, но Женей руководит мама, и Вадиком теперь руководит мама, и предложением тоже руководит мама.
– Конечно, он сделал мне предложение, а что?
Тетя Ира тонко улыбнулась.
– Сделал, сделал! – надулась мама. – Имей это, пожалуйста, в виду, а то ведь ты и твоя дочь любите польститься на чужое.
Мамины слова звучали довольно ехидно, при этом она так подозрительно вглядывалась в свою давнюю подругу, будто опасалась, не уведет ли тетя Ира у нее из-под носа Вадика, как ее дочь увела нашего родственника.
Но тетя Ира не обиделась – победители не обижаются, они могут позволить себе быть милыми и доброжелательными, – и еще раз, тонко улыбнувшись, посоветовала:
– Я ведь от всей души… Я бы на твоем месте не пускала дело на самотек…
Но мама и сама больше не хотела пускать дело на самотек.
Мама послала меня в Дом, как Красную Шапочку, с пирожками и горшочком масла.
Было утро воскресенья, машина Сергея стояла на участке, и сам Сергей был дома, я видела его с моего наблюдательного пункта – из-за занавески.
Спрашивается, почему самолюбивый, независимый человек, без пяти минут защитивший диплом «Специальная теория относительности и релятивистская астрофизика», надел нарядную юбочку и новую шапочку и понес пирожки и горшочек масла, как Красная Шапочка? О-о… ну, потому, что мама его послала, а этот человек – он всегда слушается маму.
Неубедительно? Тогда потому, что у него был исследовательский интерес. Он прочитал одну старую, дореволюционную книгу «Искусство обольщения» и одну современную, «Как завоевать мужчину», и ему захотелось проверить, правильно ли в литературе освещается искусство обольщения. Да, именно так, исследовательский интерес – это звучит лучше.
Дореволюционные способы обольщения сводились к тому, что мужчины – это интеллектуально недостаточные существа, которых необходимо ненавязчиво направлять в нужную женщинам сторону. Современные способы обольщения, в сущности, сводились к тому же: мужчины – это идиоты, которых нужно загнать в ловушку на правильную приманку. Дальше имелись разночтения.
Дореволюционное искусство обольщения было нежным и тонким: вовремя поданная ручка, мелькнувшая из-под длинного платья ножка, выбившийся локон, кокетливый стреляющий взгляд «нос, угол, на предмет». Но это не главное… Дореволюционное искусство обольщения было направлено на создание иллюзий. Девушка должна была создать у мужчины иллюзию, что он СПБГУ – я, по примеру нашего родственника, использую аббревиатуру. СПБГУ не означает Санкт-Петербургский государственный университет, диплом которого я вот-вот получу, и не означает САМЫЙ ПЛОХОЙ БЕСТОЛОЧЬ ГАДКИЙ УЗКОЛОБЫЙ. СПБГУ означает САМЫЙ ПРЕКРАСНЫЙ БЕССТРАШНЫЙ ГЛАВНЫЙ УНИКАЛЬНЫЙ.
Чтобы создать у мужчины иллюзию, что он СПБГУ, девушка должна была уметь слушать. Нет, не
