– Лиза?! Я не могу поверить, что ты выходишь за него замуж из-за денег! Никакие деньги не облегчат ситуацию, когда люди душой врозь…
Я улыбнулась, нежно и снисходительно, как будто я взрослая и смеюсь над ним, ребенком. Я хотела сказать отцу, что Сергей оказался благородным, что он спас Лидочку, и таксу, и пуделя. Но ведь на самом деле он такой же, как и был, – заносчивый, самоуверенный. Способный и на благородный поступок в том числе. В нем так много разного. Не скажет ли Сергей через год, через месяц, через день после свадьбы: «Была у меня такая девочка, Лиза, вспоминаю ее хорошо, но ничего не вышло»?..
А если бы Сергей и его мама не узнали, что отец – знаменитый ученый, она бы разрешила ему на мне жениться? А если бы не разрешила, Сергей женился бы на мне против ее воли? Он такой насмешливый и взрослый и такой мамин.
Я вдруг заметалась: если бы я его любила, я бы не замечала его недостатков, смотрела бы на него сквозь розовые очки. Может быть, я его не люблю?
«Круто! Наша Лиза откажет лучшему жениху России!» – раздалось из-за двери.
…Чувство юмора у него такое, как у меня. Чувство юмора – это так редко, чтобы совпадало, чтобы вместе смеяться. Женя, например, никогда со мной не смеется. И если я не выйду за него замуж, мне придется всю жизнь смеяться одной.
– Я его люблю. Можно мне выйти за него замуж?
– Ну?! – просительно сказала мама и в волнении наклонила стул со мной на письменный стол отца, так что моя голова оказалась над его бумагами, и я даже смогла прочитать: «…поход с сорокатысячным войском на Византию был предпринят в 941 г. при князе Игоре, пока византийский флот был отвлечен арабами…» – Ну?! Я уверена, что она будет счастлива!.. А ты?
– А я не уверен, – печально сказал отец.
– Шопенгауэр говорит… – раздался за дверью голос Марии. – Шопенгауэр говорит, что любые два миросозерцания при всей их противоположности одновременно истинны, каждое со своей точки зрения, а стоит лишь подняться над этой точкой, как истинность их сейчас же оказывается условной. Но абсолютная истина…
Отец улыбнулся и продолжил:
– Но абсолютная истина недостижима… Я так и знал, что приезд этих двух молодых людей из Африки закончится тем, что по крайней мере две мои дочери выйдут за них замуж…
Все закончилось, как и положено, свадьбой, но у меня еще оставалось столько вопросов… Мама сказала, чтобы все вопросы я задавала после свадьбы.
Я была уверена: ангел Женя и Вадик, слабовольный ангел, будут безоблачно счастливы. Они будут жить в Доме, и если для полного счастья им потребуется немного волнений, недоразумений и легких ссор, то ведь рядом всегда будет мама. Мама будет руководить через забор, Вадик будет любить Женю и благоговеть перед отцом, будет сидеть в кабинете и изучать Византию, – и они станут как мама с отцом, но никогда не разделятся на «низ» и «верх», а будут счастливы. Ангелам счастье полагается.
…А я, я буду счастлива?.. Такой вопрос задает себе каждая девушка в фате, в свадебном веночке, в перьях…
Я понимаю, что это глупый вопрос, но как же его не задать?..
Прежде всего я хочу сказать, что возмущена этой кличкой. Ее оправдание, что меня «все так зовут», я не принимаю! Уверяю вас, что никто меня так не называет, а тем, кто меня так называет, будет двойка по поведению и вон из школы!
Я также возмущена меркантильным подходом к оценке отношений в педагогическом коллективе. Дети не должны замечать отношений между взрослыми, это не их дело.
Я возмущена тем, что я читала чужое письмо. Никаких писем я не читала. Все знают, что чужие письма читать нельзя. А если я и читала, то только для пользы учеников. В этом письме не было никакого мата, никаких выражений, там было глупое детское объяснение одному мальчику из класса. Она просила прощения за свою мать. За какие-то ее слова «каждый должен общаться с людьми своего круга», которые он случайно услышал и перестал с ней дружить. В общем, какая-то детская ерунда, я прочитала это вслух, и все со мной согласились.
Из дома она не пропадала. Зачем она придумала, что пропала из дома и с ней было неприличное? Зачем она сама себя оклеветала?
Да и чего от нее вообще ждать, если она все придумала? Она никогда не играла в школьном театре Дон Кихота, а по математике у нее тройка. Ее мать нормальная женщина, которая никогда не стала бы заниматься такими глупостями, как она описывает, а сестер у нее вообще нет.
Она сказала, что это сочинение о воспитании. «Не думайте, – говорит, – что я претендую воспитывать кого-нибудь, кроме себя. Это мое сочинение о воспитании меня». Но всем известно, что человек не может сам себя воспитывать, воспитывают школа и семья.
Почему ее сочинение называется «Любоф и Друшба»? Это неграмотно. Она сослалась на Дж. Остен. Не знаю, не читала, потому что он не входит в школьную программу. Но в любом случае, нечего умничать, нужно читать по программе, о войне, о социальных вопросах, а не о каких-то там замужествах.
Я спросила, зачем она вместо обычного объема сочинения (три-четыре страницы) так много написала, она ответила: «Мое сочинение напечатают как книжку, потом снимут кино, я стану знаменитой, меня покажут по телевизору, и тогда мой папа ко мне вернется». Представляете?! Она же вообще никогда его не видела, как он может к ней вернуться?.. Странная девочка.
Я передала ее сочинение школьному психологу. Он у нас на полставки, ничего не делает, а деньги получает, вот пусть и разбирается.
Я использовал этот материал в качестве примера для своей диссертации, но я не стану приводить здесь специальные термины, а постараюсь простым, непрофессиональным языком передать свое впечатление.
Лиза старается выглядеть независимой, ироничной и уверенной в себе девушкой. Она сказала, что ее сочинение – шутка, литературная игра, она взяла за основу английский роман и для развлечения написала эту историю на современной почве, взяв все необходимые реалии из Интернета.
«Я не очень популярна в классе, со мной не дружат, поэтому в сочинении у меня много сестер», – объяснила Лиза. На мой вопрос, откуда она все это знает, ведь для такого сочинения нужно иметь некоторый жизненный опыт и понимание людей, а она еще почти ребенок, Лиза ответила: «Все, что я не знаю, можно найти в журнале «Биография», жизненный опыт не нужен, нужно просто наблюдать за людьми. В голове у каждого есть текст, гораздо более умный и красивый, чем выглядит человек, только не все его записывают. Может быть, я взрослее в сочинении, чем в жизни, но каждый ребенок гораздо взрослей, чем кажется, и гораздо несчастней». Это довольно глубокое замечание для шестнадцатилетней «писательницы».
Самое простое было сказать, что одинокой девочке хочется иметь семью, сестер, хлопотливую мать и нежного отца. Я также предположил, что Лиза воспользовалась этим текстом, чтобы разобраться в себе. Но я не мог предположить, что Лиза подсознательно разложила себя на несколько личностей, щедро оделив своих «сестер» собственными чертами.
Я протестировал Лизу и, получив профиль ее личности, был удивлен. Здесь мне все-таки придется использовать профессиональные термины, но я постараюсь быть кратким.
Характер или личность каждого человека не является монолитом, каждый из нас представляет собой сочетание нескольких психологических типов. Если какой-то из этих типов ярко выражен, мы говорим об акцентуации характера. Акцентуация характера может проходить по одному или двум типам, а иногда, как у Лизы, по нескольким, и в этом случае мы имеем все основания говорить о яркой, противоречивой, неординарной личности.
Лиза представляет собой циклотимический тип, характеризующийся быстрой сменой настроения, пессимизма и оптимизма, возбуждения и пониженного эмоционального фона, почти депрессии. Я беседовал с Лизой три раза с промежутком в неделю, и один раз она показалась мне застенчивой и меланхоличной, а во время следующих встреч была совершенно другой – остроумной, кокетливой, полной идей и планов.
В характере Лизы в значительной степени выражен еще один тип личности – демонстративный. Этот тип личности характеризуется стремлением демонстрировать свои эмоции, всегда быть в центре внимания, способностью очаровывать окружающих, несмотря на свои недостатки и, возможно, благодаря им. В случае
