следите за мной, чтобы я тоже не стала.
На секунду Рите показалось, что они с Авророй сидят на лавочке в сумасшедшем доме... — она все же была не какая-нибудь фантазерка, а исключительно разумная женщина. Чудовища — это уже чересчур!
— Что это вы от меня отодвинулись? — подозрительно покосилась на нее Аврора. — Это не я, а Ницше сказал: «Имея дело с чудовищами, человек может и сам стать чудовищем». Он имел в виду, что нам с вами придется всех подозревать, но при этом мы не должны потерять веру в человечество.
...Аврора вытащила из кармана Маришин мобильный телефон и, потыкав пальцами в кнопки, что-то пошептала и просительно добавила:
— Приезжай...
Ее собеседник ответил решительным отказом — неразборчиво прозвучало что-то про «конференцию, тезисы, доклад».
— Ты можешь дать мне гарантии, что преступник не потеряет голову, как загнанный в ловушку зверь, и не попробует еще раз добраться до девочки? Что, нет? Вот то-то и оно. А что, если убийца не остановится и захочет довести дело до конца? Может быть, мне организовать дежурство около девочки?..
— Лучше организуй дежурство вокруг себя, — серьезно предложил собеседник. — На тебя могут напасть в любую минуту. Все-таки у тебя в сумке культурные ценности — бантик, который тебе завязал Поэт, и записка, которую он написал твоей старшей двоюродной сестре.
Посмотрев на симпатичный, весь в цветастых подушках диванчик в углу, Аврора на секунду задумалась, а не прикорнуть ли ей тут? Совсем ненадолго. Она присела на диванчик, на секунду примерилась к подушке и закрыла глаза. Но ситуация в доме требовала ее контроля: необходимо, чтобы внизу оставался хотя бы один человек в здравом уме; к тому же у нее были некоторые соображения, нуждавшиеся в проверке, и Аврора, с сожалением расставшись с подушкой, открыла свою сумку. Она сунула под язык таблетку валидола, которым иногда пользовалась, не от болей в сердце, а для придания себе бодрости, достала цветастые шерстяные носочки — Аврора всегда брала их с собой вместо тапочек, собираясь ночевать в гостях, — и закрыла сумку. Решив, что она уже, можно сказать, осталась в этом доме ночевать, сняла туфли, натянула шерстяные носочки и отправилась вниз. Аврора хотела найти Иру — просто поболтать. И, может быть, из этой болтовни узнать, на что теперь, после смерти Кира Крутого, может рассчитывать Игорь. Мотива для устранения наследницы у него быть не может, Катя ему не помеха, но если удастся понять, что именно Игорь искал в кабинете (а это наверняка был он, потому что в кабинете всегда роется младший партнер — ищет бумаги, документы, акции и сертификаты), то это может оказаться очень полезным для расследования. Чем меньше останется тайн, тем проще будет найти преступника.
Заодно Аврора рассчитывала узнать про Ларисину семейную жизнь — не потому, что она старая сплетница, а исключительно из интересов расследования. Злая и пьющая Ира была самым подходящим объектом для получения информации.
Размышления Авроры прервал Маришин возглас:
— Тетя Авро-ора, можно?
Аврора даже не успела сказать, что разрешение войти получают, находясь за дверью, а не уже засунув голову в комнату, Мариша бросилась к ней так, словно ближе Авроры у нее не было никого на свете.
— Только никаких теть! — нервно предупредила Аврора.
— Ну тетя Авро-ора!
— Ты — липучка — рубль штучка, — ответила Аврора. Не так давно она горячо увлеклась детским фольклором и даже собралась принять участие в составлении сборника, но потом как-то остыла.
— Зна-аете, тетя Авро-ора, — протянула Мариша, — я думаю, наверное, пиво было несвежее! Вот эта Катя и отравилась!
— Да?.. — рассеянно спросила Аврора.
Мариша начала разговор с отравления, будто оправдывалась в чем-то. Почему?..
У девочки такие правдивые глазки, правдивые, но какие-то ускользающие, русалочий взгляд. Нежная избалованная девочка с уклончивым взглядом голубых глаз не может иметь отношения к преступлению. Невозможно представить, как она своей нежной ручкой наливает яд...
— Точно, она пивом отравилась! — настаивала Мариша. Она произвела впечатление паучка, крепко уцепившегося нежными невесомыми лапками: не отдерешь, не причинив вреда...
Но опыт человечества утверждает, что юные блондинки часто оказываются не такими невинными, как пытаются сообщить миру их голубые глазки...
— А как она одета?! И вообще она просто фу, такая невоспитанная! Мы сидели с Кирочкой, а она подошла и встала над нами. Стоит, и молчит, и смотрит! А потом уселась вообще без приглашения... — и Мариша возмущенно надула губки. Глаза ее смотрели одновременно зло и просительно, и вся она была словно тощенькая кошечка, не вполне уверенная, как ей поступить, — спрятать коготки или дать волю
