— Могу ответить, кто, — «утешила» ее подруга. — Он как раз сидит у моего кабинета и ждет увольнения.
Мэдлин закрыла глаза.
— Почему?
— Думаю, просто от страха перемен, вызванного разговорами Льюиса о сокращении. Подозреваю, у некоторых просто сдали нервы. Люди опасаются потерять работу.
— Вчера мы о работе даже не говорили, — сказала Мэдлин, не заметив, что говорит вслух. Она спросила Льюиса, как прошла его встреча с Кей, но, услышав его предложение, о делах думать уже не могла.
— Ты видела его прошлым вечером? Но Льюис вчера выехал из отеля.
Перед глазами Мэдлин вдруг замелькали картины, словно кадры из фильма ужасов. Они сжимают друг друга в объятиях. Тот взгляд матери. Кто-то, кто сейчас сидит у кабинета Кей, потеряв работу из-за того, что она не смогла совладать с желанием, — он пытался отстрочить, как многие уже считали, неизбежное.
— Да, мы виделись. Я была с ним.
В трубке стало тихо. Мэдлин представила, какое лицо может быть у Кей.
— На ферме?
— В «Альпийской фантазии». На прошлой неделе мы встретились там в первый раз.
Последовала еще одна пауза, а затем Мэдлин услышала судорожный вздох.
— Господи, Мэдлин! Что, если вас там кто-нибудь видел?
— Не думаю.
— Закрой дверь и не отвечай на звонки, — повторила Кей. — Кстати, где сейчас Льюис?
— Не знаю. Но ему нужно было быть в Сиднее.
— Счастливчик Льюис, — усмехнулась Кей. — Буду у тебя примерно через час. Что тебе привезти?
Мэдлин поняла, что оказалась узницей в своем доме.
Льюис удивил себя, уснув в самолете после того, как задержался в Куинстауне на час, ожидая, пока расчистят дорогу от снега. Он проснулся лишь тогда, когда объявили о готовящейся посадке в аэропорту Крайстчерча. Проклятье, он проспал пересадку!
Льюис терпеть не мог, когда что-то вмешивалось в его планы, но в этот раз отнесся к происходящему философски. Что говорить, ему уже тридцать четыре года, но, оказывается, есть еще к чему стремиться. Он-то думал, что лучше первой ночи с Мэдлин быть не может, но сейчас знал, что ошибся.
Вот теперь точно можно забыть об исключительно деловых отношениях. Такое сильное влечение, с которым их сразу потянуло друг к другу, встречается редко. К тому же и второй ночи с ней ему было мало! Конечно, Мэдлин сначала будет сопротивляться, но Льюис знал, что отступать ему уже поздно.
Сойдя с самолета, он сразу направился к терминалу первого класса.
Узнав, что следующий рейс будет только в три тридцать, Льюис внутренне застонал.
— А если не прямой рейс?
— Через Мельбурн? Через три часа, — последовал ответ.
Нравится не нравится, но делать нечего. Придется ждать. Жаль, он не знал об этом заранее, иначе провел бы лишний час с Мэдлин в постели. Перед его глазами возникло ее спящее лицо. Как и в первый раз, он не смог удержаться и поцеловал ее родинку. Она, наверное, даже ничего и не почувствовала.
Попросив разбудить его через два часа, если он вдруг уснет, Льюис со стаканом сока сел на диван рядом с окном и впервые в жизни позволил себе подумать о ком-то не просто как о женщине, согревающей его постель. Он представил себе Мэдлин на своей вилле в Дабл-Бей, просыпающуюся в его постели. Как она улыбается ему за завтраком, а рядом с ними шумит океан. Как она сидит на его кровати, натягивая на себя прозрачные чулки или — даже лучше — спуская их с длинных стройных ног. А затем они могли бы вместе поехать на работу.
На этом месте его мысль оборвалась. Что-то он слишком уж увлекся. Мэдлин еще даже не приступила к работе.
Льюис выпрямился. Всю его усталость вдруг как рукой сняло. Он и так уже нарушил одно правило, так зачем останавливаться? Днем они будут работать, а вечером он будет наслаждаться ее обществом. Подумав об этом, Льюис сразу вспомнил, что он почувствовал, когда Мэдлин, по-прежнему в подвязках, чулках и сапогах, села на него верхом. Неожиданно его охватило возбуждение, и, чтобы хоть как-нибудь охладить свою разгоряченную кровь, Льюис схватил бокал сока со столика и в этот момент краем уха услышал: «Куинстаун». Он машинально повернулся в сторону телевизора и увидел снегопад, а затем на экране возник снимок отеля «Премьер Уотерфронт».
Удивительно, но, похоже, ему все больше и больше начинает нравиться этот небольшой туристический городок…
Разве теперь она когда-нибудь сможет показаться в городе? Сердце у нее забилось сильнее, когда она взяла пульт от телевизора, зная, что ей лучше этого не делать. С другой стороны, лучше знать все наверняка, чем воображать себе невесть что, бесцельно слоняясь по дому в ожидании Кей.
Все оказалось даже еще хуже, потому что журналистам удалось узнать и об «Альпийской фантазии». Хотя ее имя не называлось, но Льюис Гуд был слишком хорошо известен, поэтому новость о том, что новый владелец «Премьер Отель Групп» провел две ночи с одной из топ-менеджеров своей новой компании, привлекла всеобщее внимание.
Ее бедная мать… Мэдлин все откладывала со звонком, надеясь, что приезд Кей вдохнет в нее храбрость, и в то же время понимая, что откладывать до бесконечности не получится — рано или поздно доберутся и до матери.
Когда она наконец попросила соединить ее с матерью, трубку взял кто-то из сотрудников и сказал ей, что к ним поступали звонки от журналистов из местного телевидения, которые очень хотели поговорить с Адель.
— Ваша мать еще не включала телевизор. Сейчас она спит.
Мэдлин взглянула на часы. Странно, в это время мать обычно бодрствовала…
— Могу я рассчитывать, что вы не допустите к ней журналистов?
— Конечно, — с готовностью сказал служащий. — Боюсь только, смотреть телевизор запретить мы ей не можем.
Мэдлин поблагодарила его и положила трубку.
За прошедшие годы ее мать стала более покладистой, но не исключено, что кто-нибудь обязательно вспомнит ее яростные проповеди, и тогда все замрут в ожидании того, какой эффект окажет на «Леди Библию» эта новость. Несомненно, очень многим будет интересно посмотреть, как Адель Холланд на нее отреагирует, особенно в свете ее памятной уничижительной речи в адрес дочери в то время, когда Мэдлин жила в городе.
Похоже, ничего более интересного в жизни Куинстауна за прошедшею неделю не происходило, раз все средства массовой информации принялись раздувать эту историю, с горькой усмешкой подумала Мэдлин, смотря на сцену в лифте со стороны — это выглядело не просто ужасно, а вульгарно.
Камера в лифте была расположена под таким углом, что казалось, ее груди вываливаются из низкого выреза. Юбка с одной стороны была задрана, но Льюис стоял очень близко к ней, и у тех, кто не знал, что на самом деле это был всего лишь поцелуй, создавалось совсем иное впечатление. Вдобавок, несмотря на нечеткое изображение, можно было попытаться разглядеть и их лица.
Мэдлин хотелось умереть от стыда. Когда наконец приехала Кей, она чуть ли не в истерике бросилась на шею подруге, не в силах больше сдерживаться.
— Разве это новости? Это частная жизнь, — причитала она.
Кей погладила ее по волосам.
— Льюис — известная личность в Австралии, а теперь и здесь, тем более из-за слухов о закрытии отелей.
— Моя мама! — простонала Мэдлин. — Это станет последнем гвоздем в гроб наших отношений.
— Не станет. Она устроит тебе разнос, но потом забудет об этом. К тому же, будь эти кадры
