ГЛАВА ВТОРАЯ
Вечером следующего дня бальный зал отеля «Премьер Уотерфронт» был заполнен гостями. Мэдлин, сев за столик, огляделась вокруг.
Кей удалось создать радостную атмосферу, ее фантазия перенесла в помещение с нарядно украшенным деревом[1] картины Рождества. В антресолях, перед сценой с постоянно меняющими рождественскими декорациями, были накрыты большие овальные столы на десять человек, а на каждом из пятидесяти столов стояло маленькое рождественское деревце и лежали подарки. С высоких потолков струился свет ламп, которые казались звездами на ночном небе.
Когда Кей вышла на сцену и поприветствовала гостей, Мэдлин с восхищением подумала, что ее подруга превзошла себя. Проделанную работу оценили и занимающие высокие посты руководители всех отелей «Премьер».
— Она напрасно растрачивает свой талант организатора на такого рода мероприятия, — прошептала Мэдлин Джону, который сиял от гордости за жену.
Ее взгляд переместился к переднему столу, за которым сидел Льюис Гуд в компании директоров, ожидая приглашения Кей выйти на сцену. После того как он стал президентом, по городу сразу поползли слухи о грядущих переменах. Дождется ли он выхода отчетов или уже знает, что будет делать с терпящими в последнее время убытки отелями «Премьер» в Куинстауне?
В эту минуту Кей пригласила его на сцену.
— Организация такого рода мероприятий, как правило, требует целой команды профессионалов, тогда как Кей удалось добиться потрясающего успеха с небольшой группой служащих отеля, — начал свою речь Льюис. — Теперь мне понятно, почему именно Кей поручили организацию ежегодной конференции.
Кей с улыбкой поблагодарила его и заняла свое место рядом с мужем и Мэдлин.
В следующие двадцать минут Льюис Гуд настолько завладел вниманием аудитории, что упади на пол шпилька — все непременно бы это услышали. Хотя Льюис вызывал у Мэдлин противоречивые чувства, она не могла не восхититься тем, с какой уверенностью он держался на сцене. Глубокое уважение вызывали и его широкие познания в области бизнеса. По мере того как он говорил, все убеждались, что Льюис Гуд — человек, который всегда твердо знает, чего хочет и как этого добиться.
— Слишком долго в компании откладывалось решение давно назревших проблем, — говорил Льюис, обсуждая причины плачевного состояния дел. — Думаю, все понимают необходимость перемен. — После этих слов в зале раздались аплодисменты — очевидно, Льюис попал в самую точку, — но Мэдлин сомневалась, что консервативные жители Куинстауна воспримут новость о переменах с энтузиазмом.
Льюис закончил свое выступление и под громкие овации покинул сцену. В зале послышались такие слова, как «харизма» и «магнетизм».
— Отличная речь! — повернулась Кей к подруге. — Если слова у него не расходятся с делом, «Премьер» повезло. Я — в его команде.
Неохотно, но Мэдлин с ней согласилась. А о «харизме» и «магнетизме» Льюиса Гуда ей было известно лучше, чем кому бы то ни было из собравшихся. Ей стало бы легче, имей она возможность посвятить в свой секрет Кей, но у подруги и без нее дел было по горло. Во-первых, конференция только началась, а во- вторых, в ближайшие день-два Льюис Гуд намеревался оценить качество ее работы по управлению отелями.
— Кстати, что сказала бы твоя мать по поводу этого платья для коктейля, святая Мэдлин-Магдалина? — неожиданно сменила тему разговора Кей.
Обе рассмеялись, когда Кей употребила школьное прозвище Мэдлин, которое закрепилось за ней на много лет, а все потому, что ее мать пользовалась сомнительной славой первой чудачки города. Ее называли «Леди Библия» за привычку выступать с речами на улицах против таких грехов человечества, как пьянство и разврат.
Сверстники Мэдлин делились на два лагеря: кто-то ей сочувствовал, кто-то, наоборот, насмехался над ней. Чтобы уберечь свою дочь от греха, мать Мэдлин обряжала ее в школьную форму, больше похожую на мешок; волосы были коротко пострижены, а о косметике можно было только мечтать.
— Твой выбор, — напомнила Мэдлин, касаясь черного атласного мини-платья. Месяц назад Кей приезжала к ней в Сидней для моральной поддержки, когда Мэдлин все-таки решилась подать резюме в «Премьер Групп», и во время похода по магазинам заставила ее купить это платье.
— Расслабься. Ты шикарно выглядишь, — улыбнулась Кей, когда Мэдлин попыталась подтянуть корсаж платья повыше.
В любом случае, пока ее багаж еще не доставлен в отель Сиднея, куда Мэдлин собиралась вселиться на время поисков квартиры, у нее не было иного выбора. Это платье лучше всего подходило для подобного мероприятия.
Кей заговорила с Джоном. Почти в ту же секунду голова Мэдлин сама повернулась в ту сторону, где сидел Льюис, и она почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки — она поймала на себе его взгляд, хотя весь его вид говорил о глубоком внимании к разговору, который шел за столом.
Мэдлин поспешно отвернулась и снова подумала: как такое могло с ней случиться? До этого у нее были лишь короткое романы, и то на время выходных и нечастых отпусков, причем она прилагала огромные усилия, чтобы об этом не стало известно окружающим — должно быть, давало себя знать влияние ее строгой в отношении морали матери.
Да, то, что случилось в «Альпийской фантазии», произошло во время отпуска, так что этот случай ничем не отличался от остальных. Если не считать того, что она переспала с незнакомцем, зная его всего несколько часов, и в нескольких милях от родного города.
А ведь после той ночи у Льюиса Гуда могло сложиться о ней абсолютно неверное впечатление!
Звуки оркестра наполнили зал — деловое собрание постепенно превращалось в увеселительное мероприятие. Рядом с Мэдлин тихо разговаривали Кей и Джон. Мэдлин отпила глоток шампанского, посматривая на окружающих. Они были ей незнакомы, хотя с некоторыми из них скоро предстояло работать, и так как большинство ее не знало, можно было незаметно улизнуть: она почти не спала в «Альпийской фантазии» и очень плохо сегодня ночью — ей снились ужасы, причиной которых был Льюис Гуд…
— Скучаете, мисс Холланд?
Льюис Гуд спокойно опустился на пустой соседний стул, чем вызвал у нее тихую панику. Мэдлин сосредоточилась на том, чтобы не расплескать шампанское, ставя бокал на стол.
— Ничуть, — сказала она, скосив глаза в сторону Кей, но ее подруга была всецело поглощена разговором с мужем. — В любом случае мне пора.
— Еще нет десяти часов, да и десерт вы еще не пробовали. Что подумают о вас ваши новые коллеги?
— Я не собиралась задерживаться здесь надолго. — Мэдлин заставила себя посмотреть ему в глаза.
— Уйти, хотя бы раз не выйдя в таком платье на танцевальную площадку, — преступление. — Льюис встал и протянул ей руку.
Мэдлин от страха зажмурилась. Одно его только присутствие напоминало о ее досаднейшем промахе. Танец с ним, на виду у будущих коллег, неминуемо должен был превратиться в пытку.
Льюис продолжал стоять, с улыбкой глядя на нее сверху вниз, словно зная, что ей некуда деваться, а сцену устраивать она не будет.
Не скрывая раздраженного вздоха, который был слышен только ему, Мэдлин встала, взяла его под локоть и на деревянных ногах зашагала к танцплощадке.
Когда Льюис положил руки ей на талию и повернул лицом к себе, Мэдлин постаралась подавить прошедшую по ее телу дрожь, которая могла вызвать на его лице понимающую ухмылку.
— Почему вы это делаете? — тихо спросила она, глядя куда-то поверх его плеча.
Льюис наклонился к ней, и Мэдлин стоило больших усилий не откинуть голову назад, когда она
