– Он что, только этим и берет?
– Не груби.
– Я надеялась на Клинта Иствуда, Чарли Доллара или Джека Николсона.
– Любишь старичков, а?
– Нет, люблю умных людей.
– Он умен.
– Ты что – его рекламный агент?
– До свидания. – Мейсон повесил трубку. Она позвонила Розе:
– Кто такой Бобби Раш?
– Симпатяга, – ответила Роза. – А зачем он тебе?
– Я никогда о нем не слышала.
– Я бы этим не хвасталась. Он – знаменитость.
– Видимо, мне пора начать читать «Пипл».
– Не лучше ли хоть изредка ходить в кино?
– Убей меня, я предпочитаю телевизор.
– Бобби Раш очень сексуален. Говорят, он потрясающе трахается и может заниматься этим сколько угодно.
– Похоже, это твой идеал, а, Роза?
– Спасибо, я счастлива со своим баскетболистом. Возможно, он слишком молод, но он силен и вынослив, а кроме того… Но я – леди и не буду говорить об этом.
– Конечно! Роза хихикнула:
– Ну да, он настоящий бык, и я думаю, что влюбилась.
– Опять?!
Обе расхохотались. Личная жизнь Розы была легендарна – она использовала мужчин (не давая, впрочем, им об этом догадаться) так, как те обычно используют женщин. Розе все сходило с рук.
– А почему ты спрашиваешь меня о Бобби Раше? – поинтересовалась Роза.
Кеннеди вздохнула:
– Потому что Мейсон в неизреченной мудрости своей потребовал, чтобы я написала большую статью о человеке, о котором ни разу не слышала.
– Позвони мне, как только посмотришь фильм. Мне кажется, тебе должно понравиться.
– Дам тебе знать.
Через час она сидела в темноте кинотеатра, глядя на Бобби Раша. Он явно был звездой – правильные черты лица, светло-русые волосы и невероятные, неправдоподобно-голубые глаза. У него была хорошая фигура, и он умел себя подать – нечто вроде Ричарда Гира девяностых.
«Пустышка-Красавчик?» – нацарапала она в блокноте. Хорош, но глуп? Если так, то она без труда разнесет его вдребезги. «Почему мне так хочется это сделать? – спросила она себя. – Потому что меня не привлекает перспектива написать обычную ерунду, какую пишут журналисты о своих кумирах».
Она позвонила Мейсону:
– Пришли мне все материалы, что у тебя есть, о нем и о его отце.
– Это не должно быть статьей на тему «отцы и дети», – предупредил ее Мейсон. – Меня об этом особо предупреждали его агенты по связям с прессой.
Пауза.
– Хотя… делай, что хочешь, лишь бы статья получилась острой.
– Надеюсь, что получится.
Квартиры в доме «Вид на закат в Голливуде» не соответствовали своему громкому названию. Заката не было, ибо окна выходили на другую сторону, и вид оставлял желать лучшего. Дом стоял на грязной улочке, уходящей в сторону от бульвара Голливуд.
– Черт, – пробормотал Майкл, когда Квинси остановил машину. – Рита говорила мне, что они с Беллой живут в приличном месте, а это какая-то ужасная дыра.
– Может, изнутри она выглядит лучше, – предположил оптимист Квинси.
– А может, и нет. – Майкл угрюмо смерил взглядом двух непрезентабельного вида обывателей, нагруженных покупками.
– Пойдем, посмотрим, – предложил Квинси.
Они выбрались из машины, отпихнув пьяного бродягу, который ковылял мимо, что-то напевая.
– Мой ребенок не будет жить здесь, – проговорил Майкл, бросаясь к входу. – Я не для того плачу алименты.
