Жопу им свинячью, а не речь.
Встреча с Колобком испортила Бадди настроение.
Хотелось уйти.
Хотелось к Ангель.
– Ничего, если я сбегу? – спросил он у Сэйди.
– Давай, – отпустила она. – Поговорим в понедельник. Завтра еду в Палм-Спрингс, но вернусь, чтобы в начале недели выбить из Оливера что-нибудь определенное. Не беспокойся, все будет хорошо.
– Хотелось бы.
Он быстро доехал до дома и позвонил Ангель.
– Да? – ответил мужской голос.
Она говорила, что живет с двумя ребятами-гомиками.
– Ангель, – потребовал он.
– Она спит.
Он сдержал раздражение.
– Сделайте мне одолжение, разбудите ее. Дело срочное.
– Можно узнать, кто звонит?
– Бадди.
Неприветливое:
– Сейчас.
Ждал долго, наконец она подошла к телефону.
– Я больше так не могу, – выпалил он с тревогой в голосе. – Мне надо быть с тобой.
– Ты выпил?
– Ни капли, деточка.
– Мы с тобой договорились. Зачем ты звонишь среди ночи?
– Затем, что мы решили ничего друг от друга перекрывать.
А если так, то ты должна знать, что я больше ни дня без тебя не могу.
– Бадди…
– Я тебя люблю. Мы должны быть вместе.
– Не знаю… – начала она неуверенно.
– Нет, знаешь, я тебе вот еще что скажу. – Он набрал в грудь воздуха. – Что у меня есть мать, о которой я никогда не говорил…
– Ты же сказал, что твои родители погибли в автокатастрофе, – перебила она с укором.
– Знаю, что сказал. Но впредь говорю правду, так?
– Да.
– Мать моя живет в Сан-Диего. Я не говорил с ней десять лет. – Он помолчал. – Хочу уладить с ней дела, так что с утра пораньше поеду ее повидать, а когда вернусь, мне надо, чтобы ты ждала в моей… нашей квартире. Сделай так, пожалуйста, деточка. Потому что ты для меня – самое важное в жизни… и я больше не хочу, чтобы между нами была ложь. – Он молчал, понуждая ее сказать «да». – Давай, Ангель. Ты ведь знаешь, время пришло.
Кому-то из небожителей он понравился. Для разнообразия.
– Ладно, – прошептала она.
Он сгорал от любви. Впредь на первом месте будет она. Все, что без нее, не имеет значения. В том числе и карьера; он хочет ее сделать, но врать ради нее не станет.
– Я договорюсь, чтобы завтра в пять за тобой заехал лимузин, горничная тебя впустит, а я вернусь часов в шесть-семь. Если придется задержаться, то позвоню.
Она дала ему адрес.
– Завтра, – сказал он. – Ты никогда об этом не пожалеешь.
– Ах чтоб тебя говно собачье! – прорычал Росс.
– Улыбайся – у ворот фоторепортеры, – ответила Джина как ни в чем не бывало.
– Да провались эти репортеришки, насрать мне на них!
– А мне – нет.
– Да е… я тебя хотел!
– Может быть, позже. Если прекратишь себя вести, как: последняя задница.
