– Надеюсь. Время бежит. У меня есть кое-какие идейки.
Идейки Оливера были хорошо известны Нийлу. Полузвездные имена. Совсем не то, не то, не то. Он не собирался даже обсуждать их.
Монтану мысль о Джордже Ланкастере в восторг не приводила.
– Он не умеет играть! – отрезала она.
– Заиграет. У меня.
Она осталась при своем убеждении, но у нее хватало здравого смысла понять, что некоторые уступки неизбежны.
– Как, по-твоему? Может, мне поехать с тобой?
Нийл помотал головой.
– Нет. У тебя хватает хлопот здесь. С Джорджем я справлюсь.
Она кивнула.
– Да. У меня есть два актера, которых нам следует попробовать на роль Винни.
– Если мы поймаем на крючок Джорджа Ланкастера. Иначе придется подыскивать имя.
– Не понимаю почему.
– Прекрасно понимаешь. Это называется играть на кассу.
– Я не люблю играть в игры.
– Научись.
– Иди ты в… – пробормотала она нежно.
– Если бы было время!
Она ухмыльнулась.
– Когда ты вернешься, время я найду!
День Элейн.
После занятий у Рона Гордино – в «Ноготь – жизни поцелуй», затем четыре часа у Элизабет Арден: приведение в порядок ног, поправка бровей, питательная маска, мытье волос и сушка феном. Она успела домой вовремя, чтобы переодеться в зеленую норелловскую пижаму, до того как Росс вернулся со съемок.
И выглядела она изумительно, пусть даже это было ее собственное мнение.
– Ты выглядишь божественно! – прошептала она трюмо у себя в спальне.
Лопни от зависти, Слониха Этта!
Она вышла в гостиную и собиралась налить себе чего-нибудь, как вдруг, случайно взглянув в зеркальное окно, с ужасом увидела его – и он снова мочился в бассейн!
– Лина! – завопила она, бросаясь к стеклянным дверям и выходя наружу. – Лина!
Мальчишка лениво застегнул «молнию», словно настроение у него было самое беззаботное.
– Здрасьте, мэм, – протянул он.
– Грязный поросенок! – закричала она. – Я видела, чем ты занимался!
Он наклонился к шлангу, из которого в бассейн лилась свежая вода.
– А?
– Ты не акай! Ты знаешь, о чем я.
Тут, вытирая руки о туго повязанный передник и хмурясь, появилась Лина.
– Что такое, сеньора? Я обед хочу готовить.
Элейн ткнула пальцем с безупречно наманикюренным ногтем.
– Я не желаю, чтобы он приходил сюда. Ты меня поняла, Лина? Больше никогда!
Мальчишка продолжал возиться со шлангом. Лина испустила театральный вздох.
– Мигель… он болеет… – начала она.
– При чем тут Мигель! – взвизгнула Элейн. – Пусть он хоть сдохнет! Но я не желаю… пойми хорошенько… я не желаю, чтобы этот… этот бездельник еще хоть раз появился здесь. Ты поняла, Лина?
Лина испустила еще один театральный вздох и возвела глаза к небу.
– Ага, – сказала она. – Я поняла.
– Отлично. Ну, так убери его отсюда немедленно!
Элейн широким шагом вернулась в дом и сразу направилась к бару, где налила себе почти полную рюмку водки с одним символическим кубиком льда. Невероятно! Нынешняя прислуга! Невообразимо!
Позади дома пронесся старый пикапчик – как раз в тот момент, когда перед домом остановился длинный черный лимузин.
