Она достала еще одну сигарету. Но ведь гомосексуалисты есть даже среди ее лучших друзей…
Господи, Джонсон. Кого ты обманываешь?
Она тут же возненавидела себя за эту мысль, но шок и постигшее ее разочарование были воистину безграничны. К тому же ее переполняла ярость.
Почему он ей не сказал?
Потому что, дура безмозглая, он знал, как ты к этому отнесешься. Заткнись! Но это так и есть!
Ее охватило чувство вины. Может быть, Кори сделал это ей назло? Ей – удачливой красавице Джейд Джонсон? Всегда в центре внимания. Любимица семьи. Может, Кори решил нанести ей ответный удар – единственным доступным ему способом?
Нервно затягиваясь, она поняла: именно ей придется сказать об этом маме. Но зачем? Она должна знать. Зачем? Отстань!
Спор с собой был прерван телефонным звонком. Автоответчик был включен, и она позволила ему проговорить свой текст. После гудочка раздался голос, который она узнала с первого звука, – лорд Марк Рэнд. Трепливый фотохудожник-англичанин.
– Джейн? Ты дома?
Она промолчала, и он начал говорить, чуть смущенно, как почти любой человек, вынужденный общаться с машиной.
– Мм… я в городе. Само собой.
– Пожалуйста, позвони мне в «Эрмитаж». О-о, великолепно! Работаем «на бис».
– Это Марк.
А то я не догадалась.
– Мм… позвони мне. Пожалуйста.
Он повесил трубку.
Она вздохнула. Нет, ко встрече с ним она еще не готова. Пока.
Или готова? Ей ведь хочется свернуться калачиком в его объятьях и забыть обо всем на свете?
Отрешенно вздохнув, она протянула руку к трубке.
53
Силвер выдавила из себя мерзлую улыбку. Она была взбешена, разъярена, вся полыхала изнутри. Какого черта Захарию принесло на обед в честь ее свадьбы? У кого хватило ума его пригласить?
По списку гостей она проходилась несколько раз – убедиться, что никто из ее врагов не просочится. Поппи во всем шла ей навстречу, вычеркнула смехотворную актриску с ног до головы из силоксана, продюсера с остекленелым взглядом, стоявшего на учете в психиатрическом заведении, однако продолжавшего делать фильмы и потому принимаемого в обществе, хотя ни тот, ни другая серьезными заработками похвастаться не могли.
– Не думаю, что стоит приглашать второй сорт, – мягко заметила Силвер, и две недотянувших фамилии были уничтожены массивным фломастером.
И вдруг – Захария К. Клингер. Откуда он взялся? Да не просто взялся, а еще и посажен рядом с ней.
Улыбка приклеилась к ее лицу стылой маской. Поппи Соломен знает! Поппи Соломен сделала это нарочно! Ну, я этой стерве устрою!
– Добрый вечер, Силвер, – сказал Захария.
– Захария! Как приятно тебя видеть! Пожалуйста, познакомься с моим мужем: Уэс Мани-младший.
– Можно без «младшего»? – раздраженно буркнул Уэс. Захария даже не посмотрел в его сторону, полностью сосредоточившись на Силвер.
– Поздравляю с успехом, – сказал он.
– Спасибо, – ответила она; надо бы под благовидным предлогом смотаться в дамскую комнату – проверить, нет ли на ней каких изъянов. В принципе на мнение Захарии ей плевать. Но когда не видела человека шестнадцать лет, хочется предстать перед ним в наилучшем виде.
– Ты совсем не изменилась, – произнес он.
Да и он тоже, но льстить ему она не собирается. Волосы его совершенно поседели, на лице прибавилось морщин – вот и все. Он никогда не был красивым, но излучал власть и силу – именно это прежде всего и привлекало ее в нем.
Когда они познакомились, он был человеком важным и очень богатым. Со дня их последней встречи он превратился в легендарного магната и миллиардера.
– Ух! – воскликнула Поппи, когда подали изысканнейший салат из авокадо и папайи. – Вот это вкуснятина!
– Когда ты выгонишь алкаша? – спросил Хауэрд, понимающе подмигивая.
Уитни блеснула своими знаменитыми зубами.
– Не будь злым, Хауэрд. Чак – прекрасный актер, но никто не хочет оценить его по заслугам.
– Да этот бездельник и наркоман тебя не достоин. Хорошо, даже самому понравилось. «Он тебя не достоин» – это просто высший класс.
