– О чем?
– Не сейчас.
– Почему?
Он показал на сидящих.
– Сама не догадываешься?
– Привет, Мэннон, – воскликнула Айда Уайт, перехватывая его взгляд.
– Мэннон, мальчик мой, – обрадовался Зеппо. – Я слышал, ты подумываешь о роли, от которой отказался Рейнольдс. – Он погрозил пальцем. – Не делай этого. Ни в коем случае.
– И не собираюсь.
– Вот и хорошо.
В отдалении Мэннон увидел Чака. Зачесались кулаки – врезать бы этому слизняку по челюсти. Почуяв неладное, Уитни быстро сказала:
– Была рада видеть тебя.
И тут же отвернулась, надеясь, что он уйдет.
К столу подошел Чак. Выглядел он неплохо, пока рядом не оказывался Мэннон, и тогда становилось ясно: Чак – всего лишь худшая копия.
– Ого – мой старый кореш! – воскликнул он. – Как делишки?
Мэннон не считал себя другом Чака, хотя когда-то они были близки. Он также не считал себя обязанным соблюдать условности с этим болваном, поэтому пропустил его слова мимо ушей.
Чак оскорбился.
– Какого хрена ты выпендриваешься? – вскричал он воинственно. – Нечего тут вынюхивать вокруг Уитни, если ты мне даже «здравствуй» сказать не желаешь.
Мэннон пошел прочь.
Чак остановил его, сердито положив руку на плечо.
– О, Боже, – вздохнула Уитни. Она знала, что сейчас произойдет, и ничего не могла с этим поделать.
Мэннон мгновенно обернулся, скинул руку Чака и сильно его отпихнул.
Чак потерял равновесие и рефлекторно махнул кулаком – но Мэннон изящно отвел этот выпад, а потом сделал то, о чем мечтал весь вечер, – с правой изо всех сил шваркнул Чака в подбородок.
– Я сделала большую бяку, да? – спросила Поппи. Силвер в это время накладывала на губы обильный слой блеска и изучала себя в зеркало.
– Ты это про что?
– Захария, – настойчиво заявила Поппи. – Я не должна была сажать его рядом с тобой.
Силвер обдумала ответ. Едва ли кто-то знал о ее романе с Захарией. Шестнадцать лет – большой срок, к тому же он был женат, и они соблюдали правила игры. Видимо, она неправильно истолковала действия Поппи. Та решила, что посадив Захарию рядом с ней, окажет ей честь – самым влиятельным человеком в зале был, безусловно, он.
– Не беспокойся, – отмахнулась она.
Поппи поняла, что ее подозрения оправдались.
– Я и понятия не имела, что вы знакомы.
– О-о, мы старые соперники, – туманно ответила Силвер. Потом, поняв, что ступила на зыбкую почву, добавила: – Мужчины с раздутым «я», как Захария Клингер, всегда наводили на меня тоску.
– Согласна, – подтвердила Поппи, поглаживая сложное сооружение у себя на голове. – Я терпеть его не могу. Такой напыщенный! Надо было посадить его за стол к Хауэрду, они его вполне заслуживают.
– Это точно! – согласилась Силвер.
– Может, он скоро уедет, – выразила надежду Поппи.
– Если не он, то я.
Поппи поняла: весь вечер может рухнуть на глазах.
– Ты не можешь уехать. – Сказала она встревоженно. – Ты же у нас – почетная гостья.
Силвер облизнула губы, чуть поморщилась и сделала шаг назад – оценить результат косметического ремонта.
– Могу, Поппи, – возразила она с милой улыбкой. – И уеду.
Не успела Поппи взмолиться и бухнуться в ножки – а она вполне была на это готова, лишь бы спасти прием! – в дамскую комнату влетела Мелани-Шанна, по ее хорошенькому личику бежали слезы.
– Я ее ненавижу! – вскричала она. – Ненавижу!
– Кого? – хором вопросили Силвер и Поппи.
– Эту стерву – Уитни Валентайн. Она испортит мне всю жизнь!
