– Спрингстин.
– Который Брюс?
– Разве есть другой?
– Я, конечно, уважаю последние просьбы, но этого малого отловить будет трудновато. Попросила бы пораньше…
– Вот чумовая, мне нужна его музыка! Пластинки или записи есть?
– Ах, его музыка! Ну, это как два пальца… – Рядом со сложной стереосистемой была полка со стоящими рядком пластинками… Беверли выудила диск «Прикрой меня» и протянула его Джейд.
– Сексуальный, да?
На обложке была фотография Спрингстина – он сидел на дверце белой машины с открытым верхом, широко расставив ноги в джинсах и поношенных сапогах, а выше – широкий кожаный ремень, полосатая футболка-безрукавка, на лбу – повязка.
– Я тащусь не от него самого, а от его музыки, – объяснила Джейд.
– Да? «Простимся вечером дождливым», от этого, что ли? Понятное дело. А его шикарный торс – это так, фигня.
И скабрезно хихикнув, она оставила невесту одну. Комнату затопил голос Спрингстина, звонкий и чистый.
Джейд закрыла глаза. Ей здорово повезло, что она осталась в живых, – об этом говорили многие. Видимо, когда начались взрывы, ее ударило каким-то обломком яхты, и она потеряла сознание. Ее перенесли в спасательную шлюпку и потом доставили в больницу, где она неделю лежала в коме. А потом проснулась совершенно в добром здравии, ничего не помня о случившемся. Помнила только, как готовилась к выходу на вечеринку, – и все.
– Помню, ты что-то говорил насчет сорока девяти белых лимузинов, а дальше – полный провал. Сразу после этого я проснулась в больнице, – сказала она Марку.
– Тебе повезло, дорогая, из твоей памяти стерлись не самые приятные часы.
Сам он вывихнул лодыжку, в остальном же остался невредимым.
Им обоим повезло. И Кори тоже, хотя он получил легкие ожоги, помогая переносить людей в шлюпки, в том числе и молодого официанта, которому взрывом оторвало ногу до колена.
Конечно, свадьбу они с Марком отложили. А потом она позволила уговорить себя участвовать в этом балагане. Довольно глупо, если учесть, что она всегда любила уединение и тишину. Но сейчас об этом можно только сожалеть.
– Ты в норме?
– Как всегда.
– Для старушки вид у тебя просто потрясающий.
– Дорогой, я знаю, что он твой кумир, но Карлос Брент в плохой для него день – не лучший пример для подражания.
Уэс засмеялся.
– Уж и пошутить нельзя!
– Шуточки у вас. Твое чувство юмора я просто обожаю.
Легкая пикировка – это они любили. После разоблачений в «Скандале» Силвер и Уэс стали еще ближе друг другу. Уэс устроил ей грандиозную головомойку за ее недавнюю гардеробную интригу с Карлосом, а ей отнюдь не пришлись по душе его якобы коммерческие дела с травкой – но он все категорически отрицал. Так или иначе, они выстояли в трудный час и были счастливы, что остались в живых после ночного кошмара на яхте Захарии, благодаря сметке Уэса, они не получили и единой царапины. Он успел затолкать в лодку Силвер, а потом вернулся за Хевен и позаботился о ней тоже.
Среди всеобщего хаоса состоялось неожиданное примирение. Мать и дочь оказались вместе. Впрочем, временно.
После появления в киосках «Скандала» Силвер была вынуждена признать: да, отец Хевен – это Захария Клингер. Под нажимом со стороны Уэса и Норы она встретилась с Хевен с глазу на глаз и без большого успеха попыталась объяснить, почему держала имя отца в секрете. Конечно, всей правды она не сказала – просто он, мол, был тогда женат, и она решила, что так будет лучше.
К огорчению Силвер, между Хевен и Захарией сразу вспыхнула замечательная дружба. Хевен перебралась в особняк Клингера, а ее песня вышла на первое место, что испортило Силвер настроение окончательно.
Уэс не мог понять, что ей так неймется.
– Это же твоя дочь! Ты должна быть на седьмом небе от счастья. Я думал, вы наконец-то помирились.
Силвер отнюдь не гордилась тем, что ревнует. Просто ничего не могла с собой поделать.
Сейчас они вместе с Зеппо Уайтом собирались на свадьбу Джейд Джонсон, и от встречи с Захарией и Хевен никуда не деться – от этой перспективы Силвер бросало в дрожь.
Едва смолк Спрингстин, на пороге появился Кори.
– Отец сейчас поднимется, – сообщил он. – Как самочувствие?
– Будто иду в тюрьму и никакой надежды на апелляцию!
