– Исключено, – коротко распорядился он.
– Ой-ой, – пискнула она голосом девочки. – Надеюсь, я не сделала большую бяку.
Он терпеть не мог, когда она начинала сюсюкать под малое дитя.
– Ну, так дадим еще один ужин, – великодушно заявил он. – Великое дело. Организуй специальный прием для Мэннона и его суженой, как там ее.
Поппи подумала и решила, что это совсем неплохая мысль. У нее появится репутация дамы, которая закатывает шикарные ужины – скажем, раз в неделю, – и все будут сгорать от желания попасть в список приглашенных.
– Блеск! – воскликнула она, вскочила с места и засеменила к мужу. Залезла с коленями на кровать, разворошив гору лежавших там бумаг. – И откуда такие умные мальчики берутся?
Он покосился на декольте ее розового пеньюара. В боевой готовности его ждала изумительная пара задорных грудей калибра 36В. Его грудей. Это он за них заплатил. Ничего общего с чудовищными полушариями рыжей из Вегаса. Живые, отнюдь не висящие, не слишком большие и не слишком маленькие – то, что надо. Прежде чем подвергнуть их обработке, Поппи проконсультировалась с ним – как ему больше будет нравиться? – Чтобы умещались в ладони, – сказал он, и она послушно выполнила эту просьбу.
– Я в настроении, Хауи, – игриво шепнула она.
А я – нет, хотел ответить он. Но не ответил. Смахнул в сторону бумаги, выключил свет и потянулся к одной из его собственностей. Задорной собственности калибра 36В.
– У меня вчера был ленч с Поппи Соломен, – доложила Мэннону Мелани-Шанна.
Прекратив отжиматься, он спросил:
– С какой стати?
– Она меня пригласила.
– Так, ясно; и чего она хотела?
– Ничего, просто сойтись поближе.
– Уж конечно.
– Нет, правда.
– Поппи Соломен ничего не делает без цели.
– Ну, если какая-то цель и была, мне про это ничего не известно.
– Будет известно.
– Когда?
– Увидишь.
Он еще немного поотжимался, потом перешел на станок «Наутилус», где продолжал качать мускулатуру рук.
Мелани-Шанна задумчиво смотрела на него. От такой красивый, она так его любит. И все-таки день ото дня, даже при том, что она беременна, он уходил от нее все дальше и дальше. Она ничего не знает наверняка, просто она это чувствует.
– В Вегасе отдохнули неплохо? – спросила она бодро.
– Нет. Терпеть не могу этот Вегас. Тогда зачем было туда лететь?
Но задать этот вопрос она не могла. Мэннон делал то, что ему нравилось, и это его право она никогда не подвергала сомнению.
– А после ленча мы с Поппи прошлись по магазинам, – отважилась она.
Это ему было уже не интересно.
– Хорошо, – туманно принял он к сведению.
– Она отвела меня к «Джорджио», и я открыла там счет.
– Рад слышать.
Будет ли он рад, когда узнает, что она оставила там несколько тысяч долларов? Это ее подбила Поппи.
– Трать его деньги! – науськивала она ее. – Зачем он их, по-твоему, зарабатывает?
И, впервые за время их брака, Мелани-Шанна истратила деньги без спроса.
Меннон пыхтел и кряхтел, работая на тренажере. Мышцы его вздымались.
– Поппи дает ужин в честь Силвер Андерсон и приглашает нас, – сказала Мелани-Шанна.
– Что ты все с этой Поппи? Я думал, ты терпеть не можешь ленчи, хождение по магазинам и прочую дурь.
– Почему дурь? Мне понравилось. Я с очень интересными дамами познакомилась.
– С кем? – резко спросил он, не веря своим ушам.
– Айда Уайт… Кармел Гусбергер.
Мэннон расхохотался.
