Захоронение

Рикка, человека, занимавшего кресло во главе совета Организации, при помощи которой Аль Капоне, а затем и Фрэнк Нитти управляли Чикаго.

Рикка, «Официант», был осужден в прошлом году, в декабре, и в начале этого года отправился в Атланту отбывать десятилетний срок, оставив все дела на способного, но начисто лишенного воображения Тони Аккардо.

Все знали, что мистер Рикка все еще у руля, но сейчас его дела ведет «Джо Бэттерз» – «псевдоним», которого удостоил Аккардо сам Аль Капоне за то, что молодчик в свое время увлекался бейсболом (хотя и не был блестящим спортсменом).

Роль, которую сыграл Хилл в поимке Рикка, принесла копу официальную благодарность… и Тони Аккардо в качестве врага. Обычно копы были неприкосновенны, но этот совершил ошибку, присвоив деньги Организации и решив, что это сойдет ему с рук.

Этой ночью Гианелли и Батаглия решили выразить Хиллу свое неудовольствие. И сделали это у Хилла дома. Миссис Хилл в это время отсутствовала – она поехала в Милуоки проведать сестру. Если бы Гианелли не увидел собственными глазами, как женщина садилась в поезд, он никогда не решился бы на такое безумство – шлепнуть копа в его собственном доме.

Бизнес есть бизнес, но они ведь не дикари.

Ни женщин, ни детей – таково было их правило. Обычно еще и «ни копов, ни репортеров», – по крайней мере, пока те не выпросят. Если у тебя нет правил, ты всего лишь ничтожество, мало чем отличающееся от животного.

Гианелли посмотрел на большой сверток, видневшийся на корме яхты. Он ничего – ничего – не чувствовал по отношению к трупу на палубе: ни злости, ни ненависти, ни удовольствия, ни даже безразличия. Хилл перешел им дорогу и заплатил за это – и теперь на палубе валялся конечный результат одной из их «операций». Ничего больше.

Никто, имевший дело с Организацией, не хотел, чтобы Хилл однажды снова всплыл; а если они выбросят его труп вблизи от берега, оставалась вероятность того, что ублюдка со значком вынесет на берег волнами. Поэтому относительно Хилла у них были другие планы.

– Это, должно быть, Американская сталь, – подал голос Батаглия, стараясь перекричать ветер и шум мотора, и Гианелли заметил слабый свет.

Справа по борту, подумал он. Или это все-таки порт? Гианелли был почти уверен, что тот покажется с правой стороны.

– Да, – согласился Гианелли, чувствуя себя последним идиотом из-за того, что вынужден кричать через плечо, даже несмотря на то что на борту их было только двое… не считая дохлого копа. Который уж точно, черт бы его побрал, не станет прислушиваться.

Огни казались далекими. Их местонахождение выдавало только то, что они были чуть больше, чем несколько звезд, мерцавших на небе.

– Направляемся туда, – сказал Гианелли.

Батаглия кивнул.

Еще десять минут, и они пройдут мимо гигантского сталелитейного завода и достигнут заброшенных песчаных дюн на берегу Индианы.

Аккардо сказал свое слово, и их должна встретить машина. Они наконец-то избавятся от Хилла и к утру вернутся домой. Во всяком случае, план был именно таков.

Американский сталелитейный завод, работавший по три смены в день, выпускал листы металла, которым потом суждено было стать танками, огнеметами, кораблями и одному Богу известно чем еще из военных причиндалов. Яхта подошла к заводу. Грохот разбивающихся о берег волн заглушал все звуки, даже шум мотора.

Батаглия повернул лодку в сторону завода, и рев мотора сменился недовольным ворчанием.

– Что-нибудь видишь? – спросил Батаглия.

Гианелли медленно осмотрел береговую линию – вокруг было так темно, что примерно с тем же результатом он мог заглянуть в оружейное дуло.

– Вообще ни черта не вижу! – констатировал он.

Где эта чертова машина, и где тот сукин сын, который вроде как обязан их встречать? Интересно, это просто надувательство или все-таки подстава?

Гианелли напряг зрение, стараясь на фоне общей черноты выделить силуэт, который мог бы быть искомой машиной. Но все, что он смог увидеть, были подъемы и спуски песчаных дюн. В этом месте не было случайных построек и случайных прохожих – из-за чего они и выбрали это место. Вот только сейчас здесь просто должен быть кое-кто… их чертов связной!

– Где его черти носят? – удивился Батаглия.

Яхта шла вдоль берега, мотор работал на холостом ходу, справа от них – песок. Гианелли слышал только шум прибоя, накатывавшего на песчаный берег, по мере того как течение сносило яхту немного вперед и вправо.

Справа по борту – напомнил себе Гианелли.

Вдруг впереди, чуть выше линии берега, он увидел вспышку света… тут же погасшую.

Он действительно это видел или ему просто показалось?

– Ты заметил? – спросил Гианелли у своего напарника.

– Что заметил? – отозвался Батаглия, обернувшийся к корме.

Возможно, все-таки показалось…

Гианелли нашел глазами то место, где он увидел вспышку, напряженно уставился в темноту и принялся ждать. Он ждал. И ждал… И ждал…

И… вот она!

Маленькая светлая точка приблизительно в пятидесяти ярдах выше по берегу – фонарик, кто бы сомневался.

– Вижу! – сказал Батаглия, беря курс на мерцающий огонек.

Когда они приблизились к берегу, Гианелли понял, что ожидавший их мужчина стоит на небольшом волноломе. Батаглия выключил мотор, чтобы они могли подойти вплотную к деревянной конструкции, и мужчина выключил фонарик.

Батаглия бросил встречавшему веревку, и тот подтянул их к доку, привязав веревку к швартовочной тумбе.

Пока Батаглия и здешний «приемщик» вытаскивали сверток с яхты на причал, Гианелли изучал берег, по-прежнему не находя ни малейших признаков обещанной машины. Или в этом виновата безлунная ночь?

– Где твои колеса? – прошептал он. Учитывая характер их деятельности, шепот, больше чем какой-либо иной тон, давал шанс на то, что его услышат.

– Ближе к дороге, – ответил их проводник.

Гианелли вытащил из кармана пиджака маленький фонарик и осветил им лицо мужчины.

Мужчины?

«Да этот паренек совсем еще сопляк, не больше восемнадцати!» – подумал Гианелли. Короткие черные волосы, большие карие глаза и подбородок, взглянув на который сразу же можно было сказать, что с бритвой он еще незнаком.

– Ближе к дороге? – переспросил Гианелли приглушенным голосом, так как помнил, что ночью звуки разносятся особенно далеко.

– Да. – Паренек был немногословен и просто констатировал факты.

– А какого черта она там? – спросил Батаглия, и в его голосе послышалось раздражение.

Паренек издал протяжный вздох, когда они положили свою ношу на причал.

– Либо мы тащим эту дрянь к дороге, – сказал он, и его взрослый баритон совершенно не соответствовал детскому лицу, – и там грузим в машину, либо я веду машину сюда, чтобы нам было удобнее ворочать труп… а потом объясняю копам, почему машина увязла в песке, а мы влипли в кое-что похуже.

Батаглия казался недовольным, но Гианелли согласился с парнем.

– Голова у тебя неплохо работает. Как тебя зовут?