С тех пор они души не чаяли в Джимми, потому что он сказал им правду, а не попытался сыграть на этом деле.
Доброе старое время
Эту забавную историю рассказал мне Джордж Вейсс, один из ребят, управлявших самолетом «Дейли- Ньюз», с которого производилась фотосъемка для нью-йоркского иллюстрированного издания. Это случилось с Джорджем, когда он летел с покойным Роджерсом, некогда служившим в военном воздушном флоте.
Командир Роджерс летал на заре авиации — в те дни, когда только что появились самолеты Райта. Несколько лет тому назад он познакомился с Джорджем в Вашингтоне. Он попросил Джорджа доставить его на самолете домой в Гавр де Трас (Мериленд). Он уверял Джорджа, что как раз возле его дома есть поле, на которое они могут спокойно сесть. Он сказал, что сам неоднократно садился на это поле.
Джордж взял его на своей «Травелер».
Когда они подлетели к дому командира, командир указал поле.
— Оно полно коров, — возразил Джордж.
— Это пустяки, — заявил командир, — Надо только прожужжать над полем пару раз. Кто-нибудь выйдет и разгонит коров.
Джордж так и сделал. Действительно, кто-то вышел и согнал коров с поля.
— Все-таки я не могу здесь сесть, — протестовал Джордж, — поле слишком мало.
— Да нет, можете, — уверял его Роджерс, — я же садился.
Джордж снова сделал круг над полем. По его словам, оно было величиной с большой носовой платок и окружено высокими деревьями.
— Уверены ли вы, что садились именно здесь? — еще раз спросил Джордж.
— Ну, конечно, — уверял Роджерс, — снижайтесь, места хватит.
Джордж подумал, что уж если Роджерс садился здесь, то он и подавно может это сделать. Он рассказывал, что, наконец, проскользнул над деревьями, больше падая, чем планируя, и с треском хлопнулся на поле, ожидая, что самолет обязательно разлетится на куски. К счастью этого не случилось по совершенно непонятной причине.
Джордж остановил машину в пятидесяти футах от деревьев, навалившись на тормоза. Он абсолютно не представлял себе, как выберется из этого места, не искалечив машины.
Вечером, за выпивкой в доме командира, Джордж спросил:
— Послушайте, командир, скажите мне теперь правду. Действительно ли вы садились на этом поле?
— Конечно, садился, — ответил командир. — Это было в тысяча девятьсот двенадцатом году и я летел на Райтовском самолете.
Джордж фыркнул в свой стакан. Самолеты Райта садились и взлетали так медленно, что на них можно подняться с обеденного стола.
— А помните деревья вокруг поля? — спросил командир.
Джордж прекрасно их помнил.
— Так вот, в тысяча девятьсот двенадцатом году они были только кустами…
«Нo ведь кто ее учил!»
Я пытался выучить мою жену летать. Мне казалось, что жена летчика, должна кое-что понимать в летном деле. Было бы очень удобно, если бы Ди могла сменять меня на управлении в больших перелетах. Я добился ничтожных результатов. Во-первых, у Ди было неважное зрение (это большой недостаток), во- вторых, у нее совершенно отсутствовала способность координировать свои движения. Я бился, потел, ругался.
— Не скользи на поворотах, — стонал я, — педалью и ручкой надо действовать одновременно. Если ты отводишь ручку направо — нажимай правую педаль. Если налево — левую.
Тем временем самолет переваливался на другую сторону и снова скользил. Ди не принимала своих полетов всерьез, как это делал я. Ей не особенно хотелось летать. Она делала это только ради меня.
Мне казалось, что если я как следует пристыжу ее, — она исправится. Я выбрал день, когда она действовала особенно скверно. Самолет принимал все положения, кроме правильного. Она скользила, проваливалась и раскачивала самолет во все стороны. Я призвал на помощь все свое долготерпенье.
— Ди, — сказал я, — неужели тебе не хотелось бы гордиться тем, что ты умеешь летать? Другие женщины выучиваются же. Посмотри, сколько девушек летают. И здорово летают! Анна Линдберг, например. Она прекрасно управляет самолетом. Она летает уже совершенно самостоятельно, а ведь только недавно научилась…
Ди внимательно посмотрела на меня и сказала:
— Да, но ведь кто ее учил!..
Я бросил обучать свою жену летать.
Услужил
После того, как я окончил Брукс и Келли, военное командование перевело меня на Селфриджский аэродром в Детройте. В Селфридже делать было особенно нечего, и это стало мне слегка надоедать. Я узнал, что в Акроне — моем родном городе — устраиваются показательные полеты. Я подумал, что было бы забавно попасть туда, повидать старых друзей и продемонстрировать перед ними фигуры высшего пилотажа. Я достал у начальства разрешение и вылетел на «Томми Морз». Аэропланы этого типа к тому времени сильно устарели, и командование старалось как можно скорее заменить их новыми моделями. Самолетов «Морз» в школе оставалось всего нескольку штук.
В Акроне я застал чрезвычайное возбуждение, вызванное предстоящим зрелищем. Я решил удивить их, — показать, на что способен их земляк.
Первая часть моей программы прошла прекрасно. Я делал мертвые петли, бочки, пике и прочее. Чтобы эффектно закончить свои полеты, я придумал такую посадку, которая должна была заставить зрителей повскакать с мест. Но получилось неладно. Я не рассчитал расстояния и зацепил крылом землю…
Не оставалось ничего другого, как телеграфировать на Селфриджский аэродром, чтобы мне прислали другое крыло. Мне ответили, что у них нет сейчас подходящих крыльев и я должен упаковать самолет и отправить его обратно.
Это меня сразило. Я не имел ни малейшего представления о том, как разобрать машину. Я обследовал свой старый «Морз» со всех сторон, но не мог сообразить, как за него приняться. А между тем надо было упаковать самолет и притом сделать это быстро. Я пустил в ход пилу. Я отпилил здоровое крыло, поврежденное крыло и хвостовое оперение. Все это я затолкал в ящик и отправил по назначению. Конечно, самолет пошел на слом.
Так я помог армии избавиться еще от одного «Томми Морз».
Оправдание
