Ей ничего другого в голову не пришло.
О Боже, если она ничего другого не придумает, он уйдет.
– Я подумала…
– Ты знаешь…
Они оба заговорили одновременно.
– Давай ты первая, – смеясь, сказал Дэниэль. Клео улыбнулась, глубоко вздохнула.
– Я просто хотела спросить, знаешь ли ты Рассела Хейса, моего редактора. Рассел – владелец журнала «Имидж».
– Я не думаю, что мы знакомы, – Дэниэль тепло пожал руку. – Что вы здесь вдвоем делаете? Я только что собирался позвонить домой и предупредить, что возвращаюсь и буду показывать кино. Новый фильм Вуди Аллена. Почему бы вам к нам не присоединиться?
Дэниэль жил в доме, который он арендовал в каньоне Бенедикт. По стандартам голливудских кинозвезд это был простой – но комфортабельный и милый – дом, и как только Клео вошла в него, она поняла, что тут и останется на ночь.
Две другие пары были по делам бизнеса. Крупный режиссер и его подружка, и Лю Марголис, председатель телекомпании Парадокс, и его жена – Дорис Эндрюс, кинозвезда, которая прославилась ролями «приличных девушек».
На Рассела все это произвело впечатление.
– Я думаю', тут можно было бы сделать три эксклюзивных интервью, – прошипел он Клео, – посмотрим, что удастся.
У нее не было никакого намерения даже пытаться. Она ведь не работала на Рассела – пока еще.
Фильм Вуди Аллена оказался еще одним шедевром. Клео смеялась и пыталась расслабиться, но слишком ощущала, что Дэниэль совсем рядом, и отчаянно хотела до него дотронуться. Злобно она сбросила руку Рассела у себя с ноги, когда он задумал ее туда примостить. Попыток он больше не возобновлял.
После фильма Дэниэль предложил всем ирландского ликера. Клео медленно потягивала напиток, стараясь не глядеть в сторону Дэниэля, но напрасно. Глаза их все время встречались и вели свой разговор. А потом Дорис Эндрюс сказала, что устала, и режиссер заявил, что ему рано вставать и ехать на натурные съемки, и все засобирались.
Дэниэль глянул на Клео.
– Почему бы тебе не остаться? – тихо предложил он.
– Хорошо, – согласилась она.
– А как насчет твоего друга? Может, мне попросить Лю его довезти?
– Или так, или пусть берет мою машину.
– Прекрасная мысль. Мне сказать ему об этом или ты скажешь?
Рассел в восторг не пришел.
– Я могу остаться с вами, – настаивал он.
– Нет, – твердо сказала Клео, – мне надо поговорить с Дэниэлем наедине. Я ему обещала.
– Поговорить? – фыркнул Рассел.
– Или трахнуться, – ответила Клео, внезапно разозлившись. Ему-то какое дело?
Рассел уехал, злой и обиженный.
– Он думал, что под конец завалится с тобой в постель? – спросил Дэниэль.
– Не знаю и мне без разницы.
Она глядела на него, притягивая его к себе взглядом. Они стояли очень близко, друг против друга не касаясь, просто рассматривая друг друга.
– Ты хотела остаться? – спросил Дэниэль.
– А что ты думаешь?
Его губы были как огонь, сжигая ее губы и вызывая ощущение волнения и отрешенности, которое, ей казалось, было уже давно в ней похоронено.
Она и не заметила, как сползла с нее одежда. Но ощущала, как пальцы его пробегают по ее телу, вызывая удивительный электрошок экстаза.
Ей пришлось повозиться, чтобы стащить одежду с него. Вцепится в его рубашку, ее разрывая, сорвать молнию с брюк.
– Я так хочу тебя, так хочу, – бормотала она. – Я многие-многие месяцы хочу тебя. Кажется, всегда.
Он ласкал ее груди, нежно играя с ними, прикасался к соскам, пока ей просто не захотелось кричать. Ей хотелось умолять его, чтобы он занялся с нею любовью.
Она потянулась к его члену. Всегда возбуждаешься, когда чувствуешь тело нового мужчины. Удивление, которое приносит каждый новый пенис. Тот, кто говорит, что в темноте все они одинаковые, лжет. Каждый – откровение.
По размеру, запаху, вкусу, осязанию. У Дэниэля был маленький, но красивой формы. Не как у Буча Кауфмана – но для нее, как она поняла, значения это иметь не будет.
