быть у вас. Мне не было никакой надобности посылать его к вам — и я не должен вмешиваться в ваши отношения с миссис Рук.
— Я не понимаю вас.
— Вы меня поймете, когда я скажу, чем закончился мой разговор с доктором Олдеем. Я покончил со всяким вмешательством; покончил со всякими советами. Каковы бы ни были мои сомнения, всякие дальнейшие разыскания в каком бы то ни было отношении прекратились; я принес эту жертву для вас. Я сделал это из уважения к доктору Олдею. Смешные убеждения! Смешные опасения! Люди в болезненном настроении духа всегда себя терзают. Как бы я ни страдал, мои переживания ничего не значат, только бы вы были спокойны. Я никогда не буду идти вам наперекор или сердить вас. Имеете вы теперь лучшее мнение обо мне?
Она дала ему самый лучший ответ — протянула руку.
— Могу я ее поцеловать? — спросил он робко, как юноша, обращающийся к предмету своей первой любви.
Она чуть было не засмеялась.
— Да, если хотите, — сказала она мягко.
— Вы позволите мне приходить к вам?
— Охотно — когда вернусь в Лондон.
— Вы уезжаете?
— Сегодня я отправляюсь в Брайтон погостить у мисс Лед.
Тяжело было лишиться Эмили в тот самый день, когда они начали понимать друг друга. Выражение обманутого ожидания пробежало по лицу Албана. Он встал и подошел к окну.
— Мисс Лед? — повторил он, обернувшись к Эмили, как будто его поразила какая-то мысль. — Я слышал в школе, что мисс де Сор проведет каникулы у мисс Лед?
— Да.
— Это та самая девица, — продолжал он, — которая была у вас?
— Та самая.
— Мисс де Сор — ваша новая приятельница, — вздохнул после некоторого молчания Албан. — Вам нравится она?
— Я должна поближе узнать мисс де Сор, — ответила Эмили, — прежде чем могу решить.
— День вашего возвращения в Лондон назначен? — спросил Албан.
— Нет еще, — ответила она, — я даже не знаю, сколько времени останусь там.
— Через две недели, — продолжал Моррис, — я приду в мой класс — скучен он будет без такой ученицы, как вы. Верно, мисс де Сор вернулась в школу с мисс Лед?
Эмили не могла объяснить уныния в выражении его лица и в голосе, которым он задал этот неважный вопрос. Она старалась развлечь его, ответив беспечно:
— Мисс де Сор будет гостьей, а не ученицей. Вы желаете короче познакомиться с нею?
— Да, — ответил он серьезно, — теперь желаю, когда узнал, что она ваш друг. — В приятном обществе время проходит быстро, — продолжал он, — вы можете остаться в Брайтоне долее, чем предполагаете; и мы, может быть, встретимся с вами. Если случится что-нибудь…
— Что-нибудь серьезное? — спросила Эмили.
— Нет, нет! Я только хочу сказать, что если я могу быть вам полезен, то в таком случае вы напишете мне?
— Вы знаете, что я напишу!
Алану не удалось скрыть свое тревожное состояние; человека, менее способного скрывать свои чувства, не было на свете.
— Вы растревожены и расстроены, — сказала Эмили. — Не моя ли это вина?
— Ваша вина? О, не думайте! У меня есть дни скучные и веселые — а именно теперь мой барометр опустился до скуки.
Голос его ослабел, несмотря на его усилия сдержать себя; он отказался от этих усилий и взял шляпу, чтобы уйти.
В тот же день Эмили была в Брайтоне.
Когда она вошла в гостиную, там была одна Франсина. Прежде всего мисс де Сор остановила служанку, которая провела Эмили.
— Отнесли вы мое письмо на почту?
— Отнесла, мисс.
Она знаком отпустила служанку и в избытке гостеприимства непременно захотела расцеловать Эмили.
— Знаете ли, что я сделала? — сказала она. — Я написала к Сесилии, адресовав письмо на имя ее отца в Нижнюю палату. Я имела глупость забыть, что вы можете дать мне ее адрес в Швейцарии. Вы, я надеюсь, не против того, чтобы я полюбезничала с нашей милой прелестной лакомкой? Для меня так важно окружить себя влиятельными друзьями — и разумеется, я передала ей ваш поклон. Не смотрите так сердито! О, не думайте о мисс Лед. Вы увидите ее, когда она проснется. Больна? Разве такие старухи бывают больны? Она только легла заснуть после ванны. Купаться в море в ее-то годы! Как она должна пугать рыб!
Показав Эмили ее спальню, Франсина повела ее в свою комнату.
Там Эмили увидела одну вещь, которая привела ее в негодование. На туалете стоял карикатурный портрет миссис Элмазер. Это был эскиз карандашом — плохо сделанный, но чрезвычайно похожий.
— Я не знала, что вы художница, — заметила Эмили.
Франсина презрительно захохотала — скомкала карикатуру и бросила в корзинку.
— Ах вы насмешница? — весело воскликнула она. — Если бы вы пожили скучной жизнью в Сан- Доминго, и вы бы научились пачкать бумагу. Может быть, из меня вышла бы художница, если бы я была так талантлива и трудолюбива, как вы. А я только научилась немножко рисовать — и мне надоело. Я пробовала лепить из воска — и мне надоело. Кто, вы думаете, меня учил? Одна из наших невольниц!
— Невольница?! — воскликнула Эмили.
— Да — мулатка, если вы желаете знать подробно. Дочь англичанина и негритянки. В молодости (по крайней мере, она сама так говорит) она была красавица, любимица своего господина; он сам ее образовал. Кроме рисования и живописи, она умела лепить из воска, петь и играть на фортепиано — столько талантов растрачено на невольницу! Когда ее господин умер, мой дядя купил ее вместе с имением.
Эмили выразила сострадание — к несказанному удивлению Франсины.
— Ах, душа моя, вам не надо жалеть о ней! Сафо была продана за большую цену, хотя она была уже не молода. Она перешла к нам по наследству со всем остальным имением и привязалась ко мне, когда увидела, что я не уживаюсь с отцом и матерью. Сафо представляла собой странную смесь. Это была женщина с белой и черной стороной характера. По целым неделям она держала себя в руках. Потом делалась такой же негритянкой, как ее мать. Рискуя своей жизнью, она, убегала в лес и, спрятавшись, глядела на страшное колдовство и идолопоклонство негров; они непременно убили бы мулатку, если бы увидели, что она подсматривает за их обрядами. Я раз пошла за нею, но страшный вой и шум в темном лесу напугал меня. Негры подозревали ее, и об этом я узнала. Я предостерегла ее, это спасло ее жизнь. И с того времени Сафо полюбила меня. Видите, я могу говорить с похвалой даже о невольнице.
— Я удивляюсь, что вы не привезли ее с собой в Англию, — сказала Эмили.
— Во-первых, — ответила Франсина, — она принадлежала моему отцу, а не мне. Во-вторых, она умерла. Мулаты предполагают, что ее отравили какие-то враги. Сафо сама говорила, что она испорчена.
— Что она этим хотела сказать?
— Глупое суеверие, душа моя. Когда Сафо умирала, то в ней преобладала негритянская сторона, — вот вам объяснение. Я слышу, старуха идет по лестнице. Встретьте ее, прежде чем она войдет сюда. Я только в своей спальне могу укрываться от мисс Лед.
Утром Эмили имела разговор со своей бывшей наставницей. Мисс Лед выслушала, что девушка ей сказала о миссис Элмазер, и употребила все силы, чтобы успокоить Эмили.
