Интересно, следовало ли ему врезать по морде? В том смысле, что я не знаю — «принято ли это в здешнем обществе». К счастью, вмешалась Фонтэн:
— Аллен, что ты говоришь, гадкий мальчишка? Терпеть не могу эту ее манеру кокетничать. Аллен расхохотался.
— Пустяки. Как твои дела, сладкая моя?
— Чудесно.
Они смотрели друг на друга так, как смотрят только любовники. Что ж, должно быть, так оно и было. Спать с мужем лучшей подруги — вполне в стиле Фонтэн. Впрочем, мне на это глубоко наплевать. Александра, моя малышка, сейчас спокойно почивает в своей постельке, а больше меня никто не волнует.
Подошла Сара, взяла меня за руку.
— Пойдемте, Тони, я познакомлю вас с остальными. Я поднапряг мозги, пытаясь вспомнить, где видел ее раньше. Я горжусь тем, что никогда не забываю лиц, а в том, что Сару я где-то уже видел, я был уверен на все сто. В клубе она не появлялась, это совершенно точно. Внешность ее бросалась в глаза и привлекала внимание, хотя, как я уже говорил, я предпочитаю женщин другого типа. Сара положила хрупкую лапку на мое предплечье, тонкие пальцы, как птичьи коготки, впились в мою ладонь. И вдруг я сообразил, где ее видел. В американском издании «Вог» месяца три назад! Журнал поместил обширный материал, посвященный ее пребыванию на Бермудах: пляжи, шикарные купальники и прочая экзотика. Я же говорил, что у меня исключительная память. Сара Грант — светская «шишка»— Большой Нью-Йорк. Все точно.
— Фонтэн никогда не рассказывала мне о вас, — промурлыкала она, — а вы просто очаровательны.
Голос глубокий, грудной, с легкой хрипотцой. С места в карьер берет, что называется. Нужно соблюдать осторожность, чтобы не разгневать ее сиятельство.
Меня представили остальным. Так, ничего примечательного: дамочки в подметки не годятся ни Фонтэн, ни Саре, а мужики — облезлые, с проплешинами, окутанные клубами сизого сигаретного дыма.
Несколько минут скучного трепа, и мы расселись по ожидавшим нас машинам.
Первая остановка — ужин в роскошнейшем ресторане на Пятой авеню. Меня поразили тропические растения, высаженные прямо в залах, и официанты в раззолоченных пиджаках.
Я сидел между Фонтэн и Сарой. Аромат дорогих духов, лившийся с обеих сторон, сводил на нет все мои усилия распробовать вкус изысканных блюд.
Обе женщины старательно не обращали на меня внимания, поддерживая бессмысленную светскую беседу. При всем желании я не мог к ним присоединиться, поскольку не имел ни малейшего понятия, о ком они говорят. «Флер встретилась с Ици в Сен-Морице, и они жутко поцапались. Бедняжке ничего не оставалось, как прихватить Пупсика и сбежать к My». Что тут я мог добавить?
Кроме Аллена, никто так и не попытался заговорить со мной. Кажется, Аллену, как и мне, приелась эта тягомотина.
Вот вам и Нью-Йорк — центр всеобщего притяжения. Дерьмо собачье! Жаль, что мне не удалось завалиться с Нормой в «Марчелло».
Ужин казался нескончаемым. Меня одолела безудержная зевота. Наконец Фонтэн сказала:
— Пожалуй, нужно свозить Тони в «Пикете», пока он совсем не уснул. — И метнула на меня угрожающий взгляд, означавший, что мне причитается за столь безответственное поведение.
«Пикете» оказался новой дискотекой — последним нью-йоркским писком. Мне уже приходилось о ней слышать, но тем не менее я был шокирован. Интерьер был отдекорирован под разверзшуюся пасть огромного монстра. Чудовищные клыки, паутина, в прозрачном светильнике в форме зуба, подвешенном к потолку, под завывания Джеймса Брауна извивается полуголая женская фигурка. По залу снуют официантки, закутанные в обрывки не то сетей, не то паутины, из-за чего видны то обнаженная грудь, то кусок задницы. Что ж, в выдумке им, конечно, не откажешь, хотя по большому счету это лажа. В том смысле, что весь выпендреж с клыками и паутиной гроша ломаного не стоит. Сами люди, а не дешевый камуфляж должны создавать обстановку. Так я считаю.
Фонтэн, как всегда, обставила свой приход по-королевски. Смуглорожий парень, который кинулся ей навстречу, разве что не распростерся ниц и не облобызал монаршую туфельку. Плюгавенький такой субчик, вертлявый и напуганный. Со мной не сравнить.
Нас усадили за стол в форме костлявой старушечьей руки. Тут же подскочила едва прикрытая официантка и приняла заказ. Для всех шампанское, а мне виски.
— Чего упорствовать, дружище? — шепнул Аллен. — Следуйте ее привычкам.
— Я пью только виски, — отмахнулся я. Фонтэн работала под резвушку. Вскочила, потянула Аллена за рукав:
— Пойдем, Аллен, покажем им класс.
— А мы потанцуем? — обратилась ко мне Сара, изогнув брови. И тут же, не дожидаясь моего ответа, поднялась.
Я проследовал за ней на танцплощадку. Увы, даже Фонтэн танцевала лучше. Сара словно на колу вертелась.
И чего я тут торчу, черт побери! Каких-то полгода назад я бы ничего не пожалел, чтобы оказаться в подобном месте и в таком обществе. Более того, скажи мне кто, что это возможно, я бы не поверил и поднял его на смех. Теперь же… Я просто недоумевал, как позволил втянуть себя в такую дребедень. В Лондоне у меня есть все, что душа пожелает, а я, как последний болван, таскаюсь за старой метелкой.
В «Пикетсе» мы провели около часа, потом меня потащили во «Флауер Мишн»— модерновую дискотеку с вывихнутыми декорациями и галлюцинаторной светомузыкой.
К тому времени две другие пары уже свалили, так что мы остались вчетвером: Фонтэн, Сара, Аллен и я — против остального мира. Набрались мы уже под завязку.
— Ты когда-нибудь занимался йогой? — спросила меня Сара, так и пронизывая насквозь черными бусинками глаз.
— Э-ээ, нет.
— А жаль. У тебя такое тело… Ты бы преуспел.
— Тони, — возбужденно затараторила Фонтэн, — Аллен встретил одного знакомого, который говорит, что может достать нам по сигарете…
На последнем слове голос Фонтэн понизился, и я с ужасом сообразил, что она имеет в виду марихуану. Только этого мне не хватало, подумал я, — влипнуть в такую историю. Я никогда не получал удовольствия от наркотиков — в лучшем случае после ширяния меня клонило ко сну. А, судя по поведению Фонтэн, от меня требовалось как раз противоположное.
— Мы ведь поедем к Саре и Аллену, да? — ' — спросила Фонтэн. Но прозвучал вопрос как утверждение.
Словом, нас рассовали по машинам и отвезли на грантовскую хату.
Обе женщины тут же куда-то испарились, а Аллен прямиком двинулся к бару. Он уже больше со мной не разговаривал, а быстро опрокинул стакан бренди и уставился перед собой с осоловелым видом.
— Что происходит? — поинтересовался я, наливая себе виски, которое мне явно никто не собирался предлагать.
— А черт его знает, — откликнулся Аллен. — Тебе везет, ты не женат.
Что он хотел этим сказать?
Я взглянул на наручные часы. Три часа ночи. Голова чугунная, ноги подкашиваются. Я попытался определить, который сейчас час в Лондоне, Разница — пять часов, но в какую сторону?
Первой появилась Сара. Она переоделась в длинное парчовое платье до пят и распустила волосы, отчего стала похожа на индианку.
Следом вошла Фонтэн. Ее прическа не изменилась, но она тоже переоделась. Белоснежная, колышущаяся при каждом шаге хламида была настолько прозрачна, что почти не скрывала маленькую грудь с розовыми сосками.
— Аллен, — обратилась Сара к мужу, — почему бы вам с Тони не переодеться?
И она протянула нам короткие кимоно из черного шелка.
Аллен тяжело вздохнул и обреченно кивнул мне:
— Пойдем.
